Читать «Мемуары разведчика» онлайн - страница 211

Я, не задумываясь, ответил, что это самое лучшее предложение в ходе всей беседы, так как если бы меня звали Мюллер или Леман, то тогда мне все стало бы безразлично. Но я заинтересован в том, чтобы и с моей редкой фамилией я мог спокойно жить после освобождения.

После его нескольких пустых фраз (вроде того, что он рад моей откровенности, тем самым я облегчил его задачу и т. п.) я ему заявил, что пока он еще не получил от меня никаких обещаний, за исключением моей готовности выслушать подробности его предложения. Ведь сегодня он сделал предложение только лишь в общей форме. Он ответил, что приедет на следующей неделе, то есть через несколько дней, чтобы обсудить со мной проект договора, который я должен буду подписать. Тогда я и узнаю, какое издательство обращается ко мне с этим предложением, а сегодня он больше не может ничего сказать.

От ответа на мой повторный вопрос, как я должен его называть, он уклонился. Я сразу же сказал, что в разведке фамилии — пустой звук, ведь всем ясно, что названные фамилии не имеют никакого значения, но что приятнее обращаться к человеку, называя его по имени, даже если это имя фальшивое. На это посетитель ответил: «Называйте меня Байер». В пылу беседы он, несомненно, в тот момент не заметил, что тем самым признал свою принадлежность к разведке.

К концу беседы Байер заявил, что по его распоряжению меня изолируют до подписания договора, то есть до окончания бесед с ним, чтобы я ни с кем не разговаривал. Само собой разумеется, я должен хранить по поводу его предложения полное молчание. В противном случае оно будет взято назад, и на этом все кончится. Я решительно запротестовал против грозившего мне вновь одиночного заключения, заявив, что оно скорее привлечет внимание ко мне. Впрочем, я готов на несколько дней лечь в лазарет, там я тоже буду один, и это никому не бросится в глаза. Байер сказал, что он не желает ничего менять, но это только на несколько дней, а потом он привезет мне что-нибудь для чтения, газеты и т. п.

Сразу же после беседы с Байером меня поместили в одиночную камеру, что означало полную изоляцию, даже прогулки в одиночку. На следующий день, в воскресенье, 19 января 1969 г., меня доставили в середине дня к директору тюрьмы Штэрку. Он лишь сообщил мне, что после беседы с господином д-ром Байером распорядился перевести меня в одиночное заключение по желанию федеральной прокуратуры. Если я хочу присутствовать на концерте, который состоится сегодня, в воскресенье, в церкви, то меня должны посадить отдельно от всех и особо строго охранять. Конечно, я отказался от концерта. Штэрк еще заметил, что д-р Байер в среду или в четверг, наверное, приедет снова.

Я предложил директору, чтобы меня не оставляли в крыле здания, предназначенном для одиночного заключения, а поместили лучше в госпиталь. Амбулаторное лечение моей болезни (ишиаса) можно было бы продолжать в стационаре, так как мое одиночное заключение вызывает ненужное внимание. Штэрк сразу же согласился с моим предложением и сказал, что он распорядится, чтобы на следующий день меня перевели в лазарет.