Читать «Неуловимый монитор (Художник Г. Туфанцев)» онлайн - страница 97

Наконец получили от Скородумова сигнал: «Прекратить огонь!» Передовые части противника, наседавшие на десант с востока и с запада, были уничтожены.

Десантники, используя сотни воронок как окопы, продвинулись вперед. Короткую передышку между атаками гитлеровцев они использовали для укрепления на захваченном плацдарме. Через полчаса противник с ожесточением повторил атаки, но был повсюду отбит. Десант прочно вцепился в отвоеванный кусок берега.

Скородумов по радио сообщил: «Дороги завалены техникой и трупами фашистов. Молодцы морячки!» Пришлось ему передать, чтобы не болтал лишнего.

В десять утра мониторы снова открыли огонь. Это были последние залпы кораблей Дунайской флотилии. Наши бронетанковые войска соединились с десантом. Бойцы и офицеры устроили фейерверк из ракет и трассирующих пуль. Воодушевленные победой, советские и югославские соединения стремительно преследовали остатки разгромленного врага.

На поле боя противник оставил свыше двух тысяч убитых и раненых, более десяти тысяч его солдат и офицеров попало в плен. Скородумов со своими моряками вернулся на корабль, прихватив около восьмидесяти пленных гитлеровцев. «А этих зачем притащил? Почему не сдал сухопутным частям?» — спросил я. «Их захватили мы, моряки. Пусть наши матросы поглядят на живого врага. А то бьем его все издалека — из-за деревьев да из-за горок. Вот они вам — живые фрицы, смотрите!..» Через два дня вся территория Югославии была очищена от немецко-фашистских захватчиков…

Мы стояли в районе венгерского города Вуковар. Минные заграждения преграждали кораблям путь вверх по реке. Идти вниз было тоже опасно: оставалось много невытраленных мин. Рисковать уже не было смысла. Мы ждали, когда тральщики очистят нам путь к Будапешту. Дунай от устья и до демилитаризованной зоны между нашими и американскими войсками выше Вены был освобожден от немецко-фашистских войск.

9 мая моряки проснулись от радостного известия: «Говорит Москва, говорит Москва… Гитлеровская армия капитулировала».

Конец войне! День победы!

Матросы, старшины и офицеры срывались с коек, кричали «ура», обнимались; кто-то кого-то качал. Зажглись иллюминационные огни. За борт полетели маскировочные сети и ветви, ясное голубое небо расцветилось красными, белыми, зелеными огоньками трассирующих пуль.

Встало солнце. Жители города Вуковар высыпали на набережную. Каждый венгр хотел что-нибудь подарить морякам на память. Весь день и всю ночь на обоих берегах Дуная гремело неумолкаемое «ура». Никогда не забыть мне этого чудесного дня!..»

— Эх, жаль, меня не было с вами! — вздохнул я, закрыв последнюю тетрадь, присланную Алексеем Емельяновичем. Дочитал его письмо:

«…Служа на других кораблях, Травкин, мы всегда оставались железняковцами. И вот мы снова встретили свой корабль, сделавший нас моряками. И сказали ему, как другу, как брату, как любимому человеку: «Здравствуй, родной!»

Надеюсь, Травкин, и мы с тобой встретимся, и не раз»…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

«Надеюсь, Травкин, и мы с тобой встретимся…»

Но встретились мы с Алексеем Емельяновичем Харченко лишь через много лет…