Читать ««Злой дворник». Чистая правда о грязной работе» онлайн - страница 59

Этот торговый район считается русским, хотя славян здесь меньше, чем азербайджанцев. Также присутствуют казахи, буряты и якуты. И евреи – куда без них. Язык международного общения – русский. Даже заносчивым прибалтам, когда их сюда заносит, приходится переходить на язык «оккупантов». Стало быть, для китайцев все мы – русские. Сидишь в таком окружении, и порой возникает ощущение, что вновь оказался в СССР.

После третьей стопки «Московской» уже не кажется столь вульгарным эротический танец юной крашеной блондиночки. Знали бы ее мама и папа, чем их дочь зарабатывает в Пекине хлеб насущный…

Труппа артистов китайского цирка показывает традиционный репертуар. Малышка лет пяти демонстрирует чудеса гибкости своего гутаперчевого тельца. Девушки вертят на длинных тросточках фарфоровые блюдца. Танцор в халате с широкими рукавами неуловимыми движениями меняет на лице разноцветные маски.

Но всех их затмевает своими незаурядными способностями щуплый и невзрачный на вид китаец лет сорока. Запрокинув голову, вытянувшись в струнку, он заглатывает более чем полуметровый клинок. Потом он вбивает себе в ноздри по огромному десятисантиметровому гвоздю, по самые шляпки. И все по-честному без обмана!

Когда этот уникум начинает показывать очередной номер, его вдруг прерывают из зала громкими криками и свистом. Так наиболее бдительные зрители напоминают всем остальным, что через несколько секунд наступит Новый год. Публика начинает поспешно откупоривать шампанское, пенистое вино проливается на салат из креветок и утку по-пекински, на дорогие костюмы и вечерние платья.

Стрелки настенных часов сходятся на цифре 12, из динамика раздается запись боя кремлевских курантов.

«Ура-а-а! С Новым годом!»

Новогодняя сказка с китайским акцентом закончилась.

Одессит Маня

Тип с таким прозвищем много лет обретался в Пекине на русскоязычной торговой улице Ябаолу. Возраста он был неопределенного, от тридцати до пятидесяти, роста среднего. Не имел он и каких-либо особых примет, до которых так охочи менты всех стран. Так что мне очень сложно описать внешность Мани, а свою фотографию на память он мне почему-то так и не подарил.

Полиция мною упомянута не всуе, поскольку Маня занимался противозаконной деятельностью – был сутенером. Впрочем, в злачных местах Ябаолу о Маниной профессии говорили просто: «Он возит девочек на юг». И все понимали, что девочки – это русскоязычные проститутки, застрявшие в Пекине без работы, а юг – это город Гуанчжоу.

Дела у Мани шли хорошо. «Ночные бабочки», слетавшиеся на красные фонари Ябаолу со всего постсоветского пространства, по прибытии видели, что конкуренция здесь очень жесткая. И те из них, которые постарше, стало быть, менее востребованы клиентами, легко соглашались на южные гастроли.