Читать «Последний шанс. Сможет ли Россия обойтись без революции» онлайн - страница 109

Честные выборы и свободные СМИ – это, конечно, хорошо, но люди в первую очередь хотят кушать. Смена власти путем верхушечного переворота никоим образом не устраняет экономических проблем в стране, которые носят СИСТЕМНЫЙ характер. Более того, на примере той же Украины мы видим: политическая лихорадка самым пагубным образом отражается на экономике, несмотря на то что падение цен на нефть и газ являются для нашего соседа факторами положительными.

Так что принципиально изменится для широких масс, в случае если хозяином Кремля станет, например, Ходорковский, а партия Навального будет иметь 60 % голосов в парламенте? Воздухом свободы не наешься. Эйфория по поводу крушения старого режима быстро улетучится, уступив место разочарованию, раздражению, поскольку выяснится, что от смены «плохого» Вовы на «хорошего» Мишу положение низов в лучшем случае не изменилось, а то и ухудшилось. Если же еще новая элита станет вести себя, как и старая, ни в чем себя не утесняя, кредит доверия к новой власти будет исчерпан очень быстро.

Как-то во время беседы в студии телеканала «Нейромир-ТВ» ведущий Игорь Бощенко задал мне вопрос: «Есть ли такая идеология, которая будет адекватной в условиях революционной логики страны? Кто и под каким флагом должен прийти к власти, чтобы осуществить жизненно необходимые изменения?». Я ответил примерно так: «Идеология – вопрос второстепенный. Кто бы ни пришел к власти, какие бы идеологические тараканы ни бегали в головах новых вождей, они должны забыть обо всем и действовать, руководствуясь исключительно здравым смыслом. Решение практических задач требует ума, решительности, компетенции, а вовсе не идеологической подкованности. Революция – очень жесткий кастинг для элиты, даже одна ошибка может стоить тебе власти, а то и жизни».

Ни какой «третьей силы» в принципе быть не может. Любую организацию, которая не могла своевременно определиться со стороной, неминуемо ждет раскол. Главный конфликт грядущей русской революции заключен в споре между либеральным проектом и проектом социального государства. Никакого третьего проекта не существует, потому и «третьей силы» быть не может. Тем более этой третьей силой не смогут стать националисты, условий для того, чтобы они имели шанс оформиться в качестве политического субъекта, не существует. Время романтического национализма, время пробуждения национального самосознания в массах, время бурного нацистроительства в Европе ушло с последними отголосками 19 века. Вопрос освобождения от колониальной зависимости, вопрос национально-освободительной борьбы также не стоит в повестке дня. Это было актуально в начале – середине 20-го столетия для стран Африки и Азии – в тех условиях национализм имел определенный позитивный потенциал.

Когда еще востребован национализм? Только в одном случае – его берут на вооружение сепаратисты, если пытаются «выпилить» из государства свой национальный кусок. История развала СССР – история взрывного распространения на окраинах империи национализма. Однако с обретением национальными республиками государственного суверенитета почти повсеместно националисты быстро утратили свои позиции. Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти. Точнее, наверное, утратили свои позиции не националисты, а национализм. Националисты же перекрасились в более актуальные политические цвета, дабы остаться у власти или при власти.