Читать «Святая мгла (Последние дни ГУЛАГа)» онлайн - страница 109

– Машина за машину – вот в чем их продуманная и коварная концепция, – доказывал нам Жора. – Должно быть, эта мрачная идея зародилась в голове Берии. Даже Сталин не смог бы придумать такого! – не щадил соотечественников Хомизури.

С самого начала цех и шитье пришлись Дато не по душе, и он заявил мне, что не сможет этому научиться, так что «придется тебе сдавать продукцию вместо меня, иначе весь свой срок я буду отбывать в шизо». Однако затем Дато присмотрелся к опытным портным, научился у Полякова сосредоточенному молчанию, у Папаяна – швейным хитростям, у Анаденко – организации труда, у Бутова – секрету пришивания «пальца» и сделался заправским портным-мотористом.

Дато шил очень быстро. Наши асы (Бутов, Анаденко, Папаян) к полудню успевали сшить до ста пар рукавиц, часто я тоже оказывался в их числе, однако Дато бил все рекорды и сдавал норму в одиннадцать часов. Как объяснял он сам, возможно, его продукция и не была образцового качества («Я шил на грани брака», – заявил он недавно), однако соответствовала стандарту. Как-то раз, когда Дато превзошел самого себя, значительно улучшив свой же рекорд, и в десять пятнадцать утра закончил трудиться в цеху, бывший рекордсмен цеха одесский диссидент Петр Бутов подал в администрацию лагеря письменную жалобу на то, что Бердзенишвили-младший сдает в пошивочный цех некачественную продукцию. Бутов был настоящим советским диссидентом: он признавал советские законы, и ему было небезразлично, халтурил или старался на благо страны тот или иной заключенный. (Надо сказать, что рядом с нами, то есть в женской политической зоне ЖХ-385 / 3–4, женщины занимались тем же делом и, как пишет известная русская поэтесса и диссидентка Ирина Ратушинская в книге «Фея серой надежды», качество продукции волновало и их, так как сшитыми нами всеми рукавицами пользовались не чекисты, а обычные строители.) Как всякий уважающий себя и других заключенный, Петр Бутов вручил Дато копию своей жалобы – действуя открыто и, как считал сам, честно.

Этот неожиданный поступок Бутова привел в замешательство барашевских политзаключенных. «Демократы» разделились надвое. Одна часть, руководимая Анаденко, оправдывала действия Бутова; другая толковала их как донос одного заключенного на другого и считала это аморальным и недопустимым. Второй группой, стоящей на страже морального кодекса заключенного, руководил старейшина Христианской федерации народов Южного Кавказа Георгий Хомизури. Жора придерживался жестких позиций. В своей речи он упомянул Некрасова, переиначив его знаменитые строки «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан», которые в Жориной редакции зазвучали так: «Чекистом можешь ты не быть, но стукачом ты быть обязан». Бутов в «экспромте» Хомизури увидел страшное для себя оскорбление и надолго рассорился со всеми нами. В барашевском грузинском языке это явление нашло должное отражение: Джони Лашкарашвили предложил неологизм «побутовался».