Читать «Ледяной клад» онлайн - страница 99

И ему вдруг стало жаль Цагеридзе. Хороший парень! А ради веселой прогулки он вот так, вроде него, побежать на лыжах не может - нога не позволит. И, кроме того, человеку надо думать, как вытащить изо льда этот чертов замороженный лес.

От Читаута Михаил легко выбрался на перевал по твердой, набитой дороге и затем еще легче покатился вниз, к Ингуту, не тормозя даже на самых крутых спусках, а, наоборот, разгоняясь все больше. Темные стволы сосен, с наветренной стороны шишковато залепленные снегом, кидались ему навстречу и тут же, словно пугаясь ловкости лыжника, разбегались в разные стороны.

Ночь безлунная. Но видно хорошо. Подсвечивают звезды. Знакомая дорога. Только они с Максей держали ее в лучшем порядке. Вот тут, на этом взлобке, машины обязательно будут бить диффером в землю. И тут вот не затрамбованы снегом, не залиты водой глубокие выбоины, а можно бы здесь поставить превосходные ледяные "пломбы". У Максима особая сноровка была ставить "пломбы".

Михаил бежал теперь местами, где осенью была целая пропасть рябчиков, а на возвышенностях попадались и глухари. Однажды Михаил нащелкал их подряд пять штук и непременно хотел подбить шестого, чтобы связать парами. Но шестой так и не попался к нему на мушку. Зато пятого он потерял, забыв, близ какого дерева положил добычу. Потом тащил домой тяжелых, крупных птиц, связанных парами, и злился на свою дырявую память. А Максим, выслушав его рассказ, побежал в лес без ружья и вскоре же приволок потерянного Михаилом глухаря. Черт! Максиму всегда и во всем валит счастье.

После Читаута Ингут показался Михаилу совсем узеньким, он перемахнул его одним дыханием и вылетел на косогор, прямо к домику, где так еще недавно жили они с Максимом. Ингут не дымился текучей наледью, как в ту ночь, когда к ним забрела Федосья, не сыпались с неба легкие, светлые блестки изморози, и луна не печатала под деревьями узорчатых, резких теней. Весь снег кругом, все следы возле домика сейчас были уже не те, а новые, и вместо аккуратной поленницы дров у крыльца - Максимово хозяйство - лежало длинное сухостойное бревно, от которого отпиливали чурбаны и кололи их, должно быть, только в меру потребности. Навалясь на скрещенные лыжные палки, Михаил стоял на поляне и вглядывался, отмечал самые различные, самые мелкие перемены. И все они казались ему ненужными и обидными.

Тишина. Даже слабый дымок не вьется над трубой. Спят хозяева.

Да-а... Здесь спокойнее было житьишко. Не насчет работы. Работу подай руки просят. Спокойнее для души. Сейчас с Максей они, пожалуй, еще не спали бы, калили печку, чтобы кончики ушей пощипывало от жары, варили бы картошку на ужин и трепали языками о чем придется: об "Аэлите", о "Трех мушкетерах", о розах в парке Махачкалы, о камчатских вулканах и о строительстве Кара-Кумского канала. Эх, и дали же маху они с этим рейдом! Попали туда, как караси на горячую сковородку.

Он постоял еще немного возле домика. На свежем, непритоптанном снегу концом лыжной палки расчеркнулся "Мих. Куренчанин", подумал, прибавил "Макс. Петухов" и тут же стер, загладил Максимову фамилию. Не потому, что в этот час отрекся от друга, а следуя правилу - кто был, тот и расписывается. И все же ему неприятно было смотреть теперь на рыхлую снежную полоску.