Читать «Ледяной клад» онлайн - страница 233

- Да, думали, - резко сказал Цагеридзе. - И много раз. Но я хочу сперва услышать ваше мнение. Не директиву, а совет!

На самом деле всерьез об этом Цагеридзе никогда еще не задумывался. До весны далеко. Сама обстановка подскажет тогда, что нужно сделать. Сейчас ему было важно: заливать и заливать водой поверхность протоки, намораживать лед как можно толще. Сейчас излишков не было никаких, мороз мог "перерабатывать" в лед воды куда больше, чем давала Громотуха.

Но действительно, что делать, когда вода перестанет замерзать? Когда из строителя превратится она в разрушителя?

- Хочу послушать ваши советы, - настойчиво повторил Цагеридзе.

- Вы хитрый. Обдумали все и то не решаетесь назвать возможные способы, - сказал Баженов. - А я пока еще вовсе не думал. Я только вижу в этом очень серьезную опасность. И, как говорится, дай бог, чтобы нас она миновала...

Так они доехали до конторы. И Цагеридзе не мог понять: что, у этого консультанта ЦНИИ действительно нет никаких знаний и нет желания помочь или просто их первая встреча и тяжелый разговор о Марии сделали его самого, Цагеридзе, совершенно глухим и слепым, неспособным свою личную неприязнь отделить от деловых качеств этого человека.

Он внутренне вскипал, и тогда Баженов ему казался лживым, злобствующим и совершенно ничего не понимающим в сплаве. Потом остывал, брал себя в руки и уже видел в приезжем опытного, рассудительного инженера, немного скептика и, может быть, даже перестраховщика, но, в общем, человека прямого, резкого, а в личной своей жизни - глубоко несчастливого. Но последнее тотчас же и неизбежно связывалось с именем Марии, немедленно вспоминались все оскорбительные недомолвки и скользкие слова ее бывшего мужа, и тогда опять мысли его текли по начальному кругу: бездарность, трус, мелкая душонка.

В конторе, когда Баженов, усевшись за стол начальника рейда, раскрыл папку, извлек из нее докладную записку и взялся комментировать по-своему отдельные ее положения, Цагеридзе уже не был способен рассуждать логически и беспристрастно. Он сновал из угла в угол по кабинету и выкрикивал только одно: "Нет! Нет! Не согласен!" Точно не зная даже, против чего он возражает.

Наконец извинился перед Баженовым, позвал Павлика, сел в кошеву и велел ему ехать снова на Громотуху.

Здесь он долго бродил вдоль речки от запруды и до устья, но связно все равно не мог думать ни о чем.

"Какой юг? Почему отпуск? Выдумка! Зачем необходимо было Марии уезжать так надолго? Зачем этот человек приехал сюда, если он не горит страстью борьбы за спасение леса? Он искал - и нашел - свою мать, но почему увезти с собой ее не собирается? Он говорит о Марии с внутренней злобой, а между тем опять же на ее попечении хочет оставить больную старуху, мать, которой он так дорожит. Ах, почему сейчас Марии нет на рейде! Почему все эти разговоры идут без нее! Кто разберется во всем этом? Кто скажет, наконец, куда девать воду из Громотухи, когда она перестанет замерзать поверх льда?" - мелькало у него в голове.

Он чувствовал, он сознавал, что на реке пока все идет хорошо. Система поочередного попуска и перекрытия воды себя оправдала. Наращивается лед превосходно. Прочный, чистый, как ключевые накипи.