Читать «Маугли (Художник В. Ватагин)» онлайн - страница 91

— В джунглях пахнет по-новому! — крикнул павлин Мор. — Доброй охоты, Маленький Брат! Что же ты не отвечаешь?

— Маленький Брат, доброй охоты! — просвистел коршун Чиль, слетая вниз вместе со своей подругой.

Оба они проскользнули под самым носом у Маугли, так что пучок белых пушистых перьев слегка задел его.

Легкий весенний дождик — его называют Слоновым Дождиком — прошел по джунглям полосой в полмили, оставив позади себя намокшие и качающиеся молодые листья, и закончился двойной радугой и легким раскатом грома. Весенний шум прервался на минуту и примолк, зато весь Народ Джунглей, казалось, гомонил разом. Маугли кликнул клич Стаи, но ни один из четырех волков не отозвался. Они были далеко и не слышали его, распевая весенние песни вместе с другими волками.

«Да, — сказал Маугли сам себе, хотя в душе и сознавал, что не прав, — вот если Дикие Собаки придут из Декана или Красный Цветок запляшет в бамбуках, тогда все джунгли, хныча, бегут к Маугли и называют его большими, как слон, именами. А теперь, оттого что закраснел Весенний Глазок, все джунгли взбесились, как шакал Табаки…»

Маугли поохотился рано в этот вечер и ел немного, чтобы не отяжелеть перед весенним бегом. Это была настоящая белая ночь, как ее называют. Все растения с утра, казалось, успели вырасти больше, чем за месяц. Из ветки, которая еще накануне была вся в желтых листьях, закапал сок, когда Маугли сломал ее. Мох густо и тепло курчавился под его ногами, острые края молодой травы не резали рук.

Маугли громко запел от восторга, начиная свой бег. Это было больше всего похоже на полет, потому что Маугли выбрал длинный склон, спускавшийся к скверным болотам через густую чащу, где упругая почва заглушала звук его шагов. Человек, воспитанный человеком, не раз споткнулся бы, выбирая дорогу при обманчивом лунном свете, а ноги Маугли, приученные долгими годами жизни в лесу, несли его легко, как перышко. Когда гнилой ствол или скрытый камень подвертывались ему под ноги, он не замедлял шага и перескакивал через них без напряжения, без усилия. Если ему надоедало бежать по земле, он по-обезьяньи хватался руками за прочную лиану и скорее взлетал, чем взбирался, на верхние тонкие ветви и путешествовал по древесным дорогам, пока у него не менялось настроение. Тогда он снова спускался вниз, к земле, по длинной, обросшей листьями дуге лиан. Ему встречались еще полные зноя ложбины, окруженные влажными скалами, где трудно было дышать от тяжелого аромата ночных цветов; лианы, сплошь покрытые цветом; темные просеки, где лунный свет лежал полосами, правильными, как клетки мраморного пола; чащи, где молодая поросль была ему по грудь и, словно руками, обнимала его за талию; и вершины холмов, увенчанные распавшимися на куски утесами, где он перепрыгивал с камня на камень над норами перепуганных лисиц. До него доносилось слабое, отдаленное «чух-чух» кабана, точившего клыки о ствол, а немного погодя он встречал и самого зверя, в полном одиночестве с пеной на морде и горящими глазами рвавшего и раздиравшего рыжую кору дерева. А не то он сворачивал в сторону, заслышав стук рогов, ворчание и шипение, и пролетал мимо двух разъяренных буйволов. Они раскачивались взад и вперед, нагнув головы, все в полосках крови, которая кажется черной при лунном свете. Или где-нибудь у речного брода он слышал рев Джакалы — крокодила, который мычит, как бык. А иногда ему случалось потревожить клубок ядовитых змей, но, прежде чем они успевали броситься на Маугли, он уже убегал прочь по блестящей речной гальке и снова углублялся в лес.