Читать «Ферзь – одинокая фигура» онлайн - страница 9

Белла теребит локон на виске – есть у нее такой якорь для сосредоточения.

– А если прыщавого парня все-таки полюбит девушка, приласкает и пообещает выйти замуж, да? А потом бросит его ради накачанного боксера – да? Это уже создаст неплохую предпосылку для суицида.

– Правильно говоришь, компенсаторные механизмы отключаются, человек берет то, что дают, и насыщает свой голод. Но, в то же время, я-образ оказывается не защищен. Если в этот момент следует удар, он минует барьеры и поражает самооценку, самоидентификацию. Внимание фокусируется на собственной ущербности. Причем…

– Причем?..

– Причем ущербность, которая прежде была замаскирована защитами и вытеснена, теперь прекрасно осознается. В этом соль! Сознание оказывается подчинено навязчивой идее. Нарушение я-образа плюс навязчивая психотравмирующая идея. Похоже на правду?

– Ты умница!

– Возможно. Но дальше у нас трудности. Предположим, самоубийца выбирает не просто смерть, как мгновенное избавление, а смерть мучительную. Зачем?

– Мазохизм, – отвечает Бетси без тени запинки. – Родители не давали ребенку тепла и любви в детстве, часто наказывали и унижали, да? У него выработалось презрение к себе. А боль и страдания он воспринимает как знак любви. Это так гадко!

– Не подходит. В посмертном эмофоне были бы оттенки удовольствия, наслаждения – а этого нет.

– Тогда, может быть, вина? Ну, искупление за счет страдания, да?

Вот тут в мой кабинет (если так можно назвать эту клетушку) входит Дим. Похоже, сквозь дверь он слышал последнюю фразу, и на лице его теперь одобрительная улыбка.

– Привет, ребята! Правильные беседы ведете, одобрямс. Владя, идем.

– Куда?

– Сан Дмитрич прибыл.

Наиболее важное Дим предпочитает обсуждать в курилке. Он говорит: никотин плюс свежий воздух замечательно ускоряют мысли. Капитан Прокопов в ожидании нас задумчиво пыхтит «примой». Лицо у него несколько озадаченное, но эфир насыщен уверенностью. Он встает, жмет руки, здоровается, и мы с Димом ясно понимаем: следователю есть что сказать.

– Ну? – спрашивает Дим. – Каковы новости?

– Следствие установило, – говорит Сан Дмитрич. Он – обстоятельный крепкий мужик за сорок, он любит слово «установить».

– Что установило?

– Да, практически, все. Значит, отпечатки пальцев. На емкости с кислотой, на стакане, стенках ванной и кафельной плитке найдены только отпечатки Петровской. На кафеле их много, некоторые смазаны. Петровская билась в агонии, значит. Из чего следует, что умерла именно там.

– Угу, – говорит Дим.

– Потом так. Ладони Петровской испачканы в крови, а стакан и пузырек – нет. Значит, отпечатки оставлены ею при жизни, и больше того, до наступления агонии. Если бы стакан вытерли, а затем прикоснулись к нему рукой трупа, на стекле были бы частицы крови. Теперь. Консьерж – дедок, но в крепкой памяти – подтверждает целиком и полностью показания свидетеля Карася. Карась пришел без цветов в 6—25, дедок еще остановил его и переспросил, и даже удивился, что кто-то идет к Петровской. К ней в последнее время никто не ходит, говорит. В 6—28 Карась уже позвонил в милицию.