Читать «Родительская педагогика (сборник)» онлайн - страница 61

4. От лености, безделья, привычки выполнять работу кое-как нужно оберегать детей. Я бы назвал леность спячкой души. Лень развращает душу человека не только тогда, когда он ничего не хочет делать. Лодырь, бывает, и делает все, что требуют, но единственным побуждением для него является принуждение, контроль. Особую разновидность лени представляет собой полная инертность духовных сил, отсутствие внутренних стимулов, которые бы заставляли человека работать лучше, справляться с заданием успешнее, чем представлял себе ученик в начале работы. О такой лени свидетельствует абсолютное равнодушие к качеству работы, выполненной собственными руками.

Лень уродует душу ребенка тем, что она лишает его самого главного внутреннего духовного стимула деятельности – вдохновения. Вдохнуть в душу ребенка желание, зажечь его работой – это означает дать ему счастье творчества, полноту духовной жизни. Искусство пробуждать в детской душе вдохновение – это одна из тончайших черт педагогической культуры; это искусство предостерегает, буквально спасает ребенка от безрадостного, монотонного существования, от уродливого взгляда на труд как на обузу.

Первоисточником лени в школьной жизни является леность мысли, ведь работа – и умственная, над учебником и тетрадью, и физическая, на участке и в саду, – любая работа всегда является выражением духовной жизни, в которой красной нитью проходит мысль. Вдохновение начинается от пробуждения мысли, в мысли – та искра желания утвердить себя в работе, без которой невозможен трудолюбивый, творческий человек. Вот я вижу, как, склонившись над тетрадкой, ученик четвертого класса Юра пишет сочинение про теплый день «бабьего лета». Мальчик напрягает все силы для того, чтобы заставить себя написать что-нибудь. Ему не хочется работать. В его представлении не яркие картины солнечного осеннего дня, которые нужно передать словами на бумаге, а та минута, когда, облегченно вздохнув, можно будет положить ручку и выбежать из класса. Нежелание работать пронизывает все существо мальчика, угнетает его. А между тем я видел, как, наблюдая явления природы во время походов к источникам мысли и родного языка (в лес, в поле), Юра зажигался, в его глазах горели огоньки мысли, его душа была одухотворена увлечением. Я напрягаю память, вспоминаю, что именно, какая картина природы пробудила у Юры восторг. Я пытаюсь, как за ниточку, ухватиться за эту картину, чтобы пробудить в детском сердце вдохновение. Я подхожу к Юре и тихо говорю ему. «Вспомни, как ты увидел иней… кристаллик» инея на лепестках ромашки в то осеннее утро – помнишь? Как солнышко растопило те кристаллики и на лепестках заиграли капли росы…»

В детских глазах вспыхнули огоньки. Вижу, мальчик вспомнил. Вижу, что он уже забыл об угнетающем желании как можно скорее, кое-как закончить работу. В его сознании предстали картины тихого осеннего утра… Картины просятся в слово, будоражат мысль, рука тянется писать, перед ребенком уже не чистый лист бумаги, а большое полотно, на котором он, художник, отражает красоту окружающего мира. Так рождается вдохновение. Оно – в игре живой мысли, оно – мысль, которая захватывает душу. Оно становится той внутренней силой, которая заставляет забыть, что сидишь на уроке и работаешь. Вдохновение буквально преображает человека. Только что в глазах Юры я видел тупое безразличие, какую-то обреченность («Пусть что будет – то и будет»), теперь его глаза, его лицо одухотворены живой мыслью. Вдохновение приносит удовлетворение, наслаждение трудом.