Читать «Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья» онлайн - страница 5

Мяч на этой самой последней минуте оказался в руках у вратаря «Волги» Николая Карасева. Голкипер решил не рисковать и не выбивать мяч на половину поля соперника, который вполне мог за оставшееся время перевести игру к штрафной площадке гостей, а откатил его ближайшему защитнику Анатолию Лунину с расчетом на непременный возврат, что тот непременно мяч Карасеву вернет – в те времена после передачи защитников вратари имели право взять мяч в руки. В конце матчей подобные приемы походили на затяжку времени. Лунин мяч вернул, но сделал это как-то неловко. Он задел бутсой поле, мяч не покатился в руки вратаря, а заковылял. В это время из-за спины защитника «Волги» вылетел невесть откуда взявшийся Валентин Иванов и забил победный для «Торпедо» гол, изящно катнув мяч в ворота.

На следующий же день в Горьком коммунисты Сормовского района публично – на собрании – обвинили Валентина Иванова в неспортивном и безнравственном поведении: как, дескать, мог заслуженный мастер спорта воспользоваться ошибкой своего товарища по футбольному делу?

Но собрание сормовцев – цветочки по сравнению с тем, что произошло по возвращении «Волги» домой. Команду в полном составе вызвали на ковер в кабинет первого секретаря горкома КПСС Михаила Ефремова. Тренер «Волги» Иван Золотухин и отдавший последний пас вратарю Анатолий Лунин не исключали возможности увольнения. Но досталось не им. Свой первый вопрос первый партийный секретарь задал врачу «Волги» Герману Колодзею: «Ведь ты – я видел – стоял за воротами нашей команды. Почему же ты не выбежал на поле и не остановил катившийся в ворота мяч?»

Доктор, как, впрочем, и все вызванные на пропесочивание (среди них был будущий известный тренер Борис Игнатьев), опешил: «Да вы что? Меня бы в Москве сразу арестовали и посадили бы на пятнадцать суток».

«В Москве бы, – сказал первый секретарь, – арестовали. Зато в Горьком памятник бы тебе при жизни поставили».

Сладкая жизнь Мандельштама

Вячеслав Колосков на бойкотировавшейся Советским Союзом и его сателлитами Олимпиаде-84 в Лос-Анджелесе побывал. Должность у него в ФИФА была – ответственный за проведение олимпийского футбольного турнира, председатель его оргкомитета.

Перед возвращением домой Колосков, как водится, накупил сувениров в олимпийской деревне – родным, друзьям и знакомым. А себе – несколько книг, в том числе два тома Мандельштама и два тома Бабеля.

На таможне в Шереметьево Колоскова принялись шмонать. Никогда прежде подобного не было. На этот раз за начальника Управления футбола всесоюзного Спорткомитета взялись основательно. «Так… Мандельштам… Издательство „Посев“… Только не говорите, – предупредил таможенник, – будто не знаете, почему я обращаю на это ваше внимание. Вы наверняка в курсе, что такая литература запрещена к провозу на территорию СССР. Ваши действия, таким образом, квалифицируются как попытка контрабанды. Составляем протокол».

Уже на следующий день были оповещены партком Спорткомитета, Фрунзенский райком КПСС, на территории которого находилась спортивная организация. Колосков, дабы прояснить ситуацию – хотя бы для себя, – поехал в Г лавлит к цензорам, встретился с людьми из КГБ. Показал книгу Мандельштама, изданную в СССР. Цензоры сказали: «Автор тот же, да книги разные. „Посев“ – издательство, печатающее запрещенные у нас произведения. В одном из томов, которые вы привезли, есть стихи, порочащие Сталина» (1984 год!!!). В КГБ в литературные детали вдаваться не стали: «Пусть вашу судьбу решает партком Спорткомитета».