Читать «1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским» онлайн - страница 9

Революция что-то человеческое останавливает, разрушает и нечто пытается воздвигнуть на месте разрушаемого. И мы хотим заглянуть туда, в глубину, насколько позволяет взгляд, – откуда это началось в человеке?

– И неизбежно ли?

– И неизбежно ли. Но при выяснении приходим к мысли, что люди вообще, мы все в гигантской степени заданы. Чем? Да всем. Мы заданы предками, родителями, детством, школой, обстоятельствами. Остался совсем небольшой зазор, где мы не заданы. Петр Чаадаев сказал когда-то, что Бог-Промыслитель уступил людям время. Время, вот зазор. А человек – странное существо, пытается раздвигать зазорчик все дальше и дальше. Человек сражается с заданностью.

– И безобразничает при этом?

– Да, человек – странное существо. Все его первомоменты заложены. Вот человеческий детеныш. Он единственный в своем роде, который много лет живет при родителях, – мир живого такого не знает. Этого детеныша можно выучить математике или чему-то еще высшему на ранних возрастных ступенях. А как быть дальше? Остается долгий промежуток времени, и он должен быть заполнен. Раньше человека долго готовили к следующей деятельности. Но теперь и приготовить нельзя, и времени на это нужно меньше. Однако выясняется, что детство – это целая жизнь. Она должна быть прожита человеком, чтобы он смог полноценно, свободно, не безобразно жить еще одной, второй жизнью. А там подоспеет и третья.

Революция происходит из человечной коллизии: давления неустранимой заданности. При минимальном зазоре, который мы, странные существа, пытаемся раздвинуть. Раздвигая, заходим все дальше, хотим оставить себя вовсе не заданными. И в раздвижку незаданности втянуть и вместить целый Мир. Здесь один из самых глубоких истоков революции. Возможно, это свойство человека, которое его творит, до известной степени смягчаемо. Может быть, это свойство можно сделать более разумным и безопасным – но оно есть, и из него на каком-то рубеже вышла революция.

2. Вторичная заданность революций. Бухарин на Лубянке

– Революция является самым взрывным способом преодоления заданности. Она это может, и Октябрьская это доказала.

– Но советская ситуация, где я рос, была в высшей степени заданной.

– В СССР возникла ситуация вторичной заданности. Опрокинув заданность, революция готовит новую. И новый вызов для того, кто хочет ее преодолеть в ее русле. Они должны обрести речевую силу опознания вторичной заданности, что потребует от них специфического поступка. Особенное опознание и особенный поступок! Связь может обернуться от особенного поступка к особенному опознанию. Преимущество Троцкого было в том, что он действием продвигал себя к опознанию сути дела. Бухарин мог дойти, но запнулся на специфичности должного поступка.