Читать «ЧерноLove (сборник)» онлайн - страница 8

– Вам уже пить не хочется? – сказал Док, глядя ему в глаза. – Вы уже утолили жажду. Итак, прежде чем я передам вам тридцать девять писем от ваших неродившихся детей, позвольте прочитать их совместный труд – стихотворение для ваших ушей. Прошу вас не судить строго за их ямбы, хореи и амфибрахии. Это были дети, они таких премудростей в стихосложении не проходили, и в этом ваша вина тоже есть. Зато, Венгеровский, писалось это от души и с детской наивностью, не испорченной взрослым расчетом и местью. Вам никто не мстит, вас продолжают любить там, а вы не любите никого, кроме себя и нового «мерседеса» – куска железа, похожего на настоящий гроб-гробовский.

Подойдя к окну, Док открыл его настежь и протянул руку в воздух. В то же мгновение на его руку приземлился красивый голубь со свернутой трубочкой, привязанной красной лентой к ноге. Почтительно поблагодарив голубя, Док отвязал трубочку и закрыл окно. Четвертый голубь присел на подоконник и, поджав лапки, прижался к остальным, медленно поцеловав в клюв рядом сидящую голубиную девушку. Девушка улыбнулась и кокетливо расправила крыло, водрузив его на спину новенькому.

– Итак, Венгеровский, готовьтесь! Вам послание оттуда от ваших детей! – медленно отчеканил Док железобетонным тоном, изменившись в лице. Осторожно развернув трубочку и держа ее перед собой, он, не заглядывая в письмо, стал читать выразительно, подстраиваясь под детские голоса, меняя модуляцию и перевоплощаясь в девочек и мальчиков, с правильными паузами и ударениями. Этот Ангеловский знал толк в чтении стихов, он был профи, таких черти не берут!

– Какие же пушистые сегодня облака-то!Вот только далеко они – им не подняться к Раю.Смотрите, самолет из них выходит, как из ваты…Эх, жаль – не стал я летчиком, как дед мечтал, летая…– А я не стал писателем…– А я не стал судиею…– А мне бы быть актрисою красивою, как мама!– Ты называешь мамою – она с тобой такое!..– Я с ней все время рядышком и злости нетни грамма!– А я свою не трогаю, забыла все и черт с ней!– О нет! Моя – все кается… бедняжка, плачетв храме!Причины были, видимо, отец заставил черствый!Мне б плоть хоть на минуточку, чтобы прижаться к маме.– А я «хожу» за братиком! Малыш такой забавный,Весь конопатый, рыженький,Антошка – «тили – тили». И все ему прощается,Сейчас он в доме главный. Какой велосипед ему недавно подарили!– А у моей мамулечки детей уже не будет…Теперь вместо меня у них красивая собака,А чем я хуже?Странные они, наверно, люди…Но видел я, как мамочка однажды ночью плакала.– Смотрите, у нас новенький ревет, как все вначале!Ну что ты? Тише, миленький! Не принятый землею!– Забудешь, успокоишься!– Меня на части рвали! Ах! Больно-то как, Господи!!!– Мы все прошли такое! Нас всех когда-то предали, зарыв любовь в могилу!За то, что мы не вовремя… случайно, да не в строчку…Неужто на земле для нас местечка б не хватило?Глотка водицы, солнышка да хлебушка кусочек!!!

Венгеровский плакал. Его слезы крупными зернами растекались по щекам и падали на плечи. Он молчал и горько плакал, содрогаясь всем телом. Швы на огромном разрезе шевелились и страшно болели, но он не чувствовал эту боль, у него сильнее болела Душа! Слезы текли, как из пробитого ржавого крана, первый раз за столько лет! А в это время тридцать девять голубей сидели на подоконнике, обнявшись друг с другом, и внимательно глядели на Венгеровского из-за двойного стекла. Они смотрели на него с любопытством ребенка, которому впервые в жизни удалось увидеть живого папу. Док тихо вышел из палаты и прикрыл за собой дверь. На тумбочке лежала стопка писем, запечатанная какой-то красивой красной печатью. На каждом конверте было написано два слова «Моему папочке». Кран в умывальнике снова стал капать, а секундная стрелка на красивых часах почему-то медленно пошла назад, вопреки всем законам часовых механизмов.