Читать «Любимый ученик Мехмед» онлайн - страница 22

Пиры и споры обычно проходили не в комнатах, а в саду, усаженном оливами и украшенном статуями древних богов. Гости устраивались не на стульях за столом, а на особых ложах, чем-то похожих на турецкие софы без обивки, и каждый получал в руки чашу старинной формы, чтобы как можно больше подражать эллинам.

Случалось, что гости, увлекшись подражанием, приносили мраморным богам бескровные жертвы, и пусть кто-то назвал бы это идолопоклонством, Андреас полагал, что судить так могут лишь люди поверхностные. Участники пира просто хотели почтить великое прошлое здешних краёв — прошлое, когда многое было дозволительно и возможно.

Ах, как хотел бы молодой грек оказаться в древних Афинах, но понимал, что никогда не окажется. Кружок единомышленников — вот всё, чем приходилось довольствоваться. Сад с мраморными статуями ещё хранил следы прошлого, а с внешней стороны высокой каменной ограды всё стало иначе. Времена изменились, и потому теперь, живя в Манисе, Андреас напомнил себе: «Даже если у моего турецкого ученика обнаружатся особые склонности, потворствовать их развитию не следует. Потворствовать — это крайность, совсем не нужная для успешного постижения наук. В наше время следует всячески избегать крайностей».

Рассуждения о «крайностях» мог понять только тот, кому довелось узнать об особом методе обучения, основанном на любви. Молодой грек получил это знание в Константинополисе, но метод открыли не там, а много столетий назад на Пелопоннесе, где эллины заметили, что влюблённость в учителя заметно усиливает тягу ученика к знаниям.

Открытие послужило воспитательным целям, но не так, как думали многие профаны, ведь ученику, чтобы хорошо учиться, не требовалось сближаться с учителем физически — достаточно было просто любить.

Андреас это понял и пусть, влюбившись в своего учителя в Константинополисе, переступил последний предел, но, когда обучение окончилось, а учитель с учеником дружески распрощались, молодой грек решил, что не станет всем подряд передавать свой опыт. Следовало сдерживаться, и не только из-за современных нравов, но и потому, что вокруг оказалось слишком много примеров, когда любовь не доходила до таких отношений.

«Моего учителя окружала целая толпа учеников, но лишь я стал особенным, и это к лучшему», — напоминал себе Андреас, который не желал бы стать одним из многих и потому сам не стремился сделаться особенным учителем для каждого.

Передаче опыта препятствовало и то, что молодому греку в отличие от его константинопольского учителя чаще всего доставались ученики малолетние. «Не путай педагогику с педофилией», — эти слова своего наставника Андреас усвоил твёрдо, так что с мальчиками придерживался принципов христианской этики — никакой физической близости. Однако — чего уж греха таить — Андреас знал, что привлекателен и внешне, и душевными качествами, поэтому часто делал так, чтобы очередной мальчик, едва вступивший в пору отрочества, влюбился.