Читать «Любимый ученик Мехмед» онлайн - страница 12

Глаза у мальчика были светло-серые, большие, опушённые рыжеватыми ресницами, а взгляд оказался пронзительный — когда принц посмотрел прямо на Андреаса, то грек забыл даже о носе мальчика и видел только глаза.

Впрочем, очень скоро пришлось обратить внимание на жёсткую линию рта и на тонкие, чётко очерченные губы, потому что четырнадцатилетний ученик усмехнулся и спросил:

— Ты мой новый учитель греческого?

— Да, принц Мехмед, — запоздало склонив голову в приветствии, произнёс наставник. — Я надеюсь, что теперь мы будем во всякий учебный день, каждый раз в это время, заниматься греческим.

— Каждый раз в это время? — Мехмед поднял брови. — Во всякий день?

— Да.

— Ты сам выбрал это время? — Мехмед посмотрел на учителя, как на полнейшего идиота.

— Да. У меня был выбор — или заниматься с тобой в это время, или сделать греческий самым последним уроком. Я предпочёл это, чтобы…

— Ну и зря, — оборвал Андреаса принц и засмеялся.

Такое поведение являлось дерзостью, но молодой учитель не раз сталкивался с подобными выходками, когда занимался с прежними своими учениками, и по опыту знал, что лучший способ борьбы с дерзостью — не обращать на неё внимания.

— Я зря выбрал это время? — спросил Андреас, как ни в чём не бывало. — Почему зря?

— Потому что именно в это время меня учить труднее всего, — с вызовом ответил Мехмед и пояснил: — Я и так-то не очень прилежен в учёбе, а именно в это время в меня будто шайтан вселяется. Ты ничему не сможешь меня научить, а вот я буду испытывать твоё терпение.

Принц говорил небрежно, словно не о себе. Да и выражения, которые он использовал, не подходили мальчику его возраста. Так мог бы сказать кто-то из взрослых: «Ты не прилежен в учёбе. Ты испытываешь моё терпение». Очевидно, Мехмед передразнивал своих учителей, а заодно насмехался и над новым, но главный вывод, сделанный Андреасом, заключался в том, что ученик испорчен. Принц уже прошёл ту стадию, когда замечания ранят сердце и заставляют задуматься. Сердце Мехмеда огрубело, и теперь он принимал любые неодобрительные слова на свой счёт с полнейшим безразличием — поэтому и повторял их небрежно. Даже слово «шайтан».

«Неужели, здесь дошли до того, что поминают шайтана?» — Андреас с трудом в это верил, поскольку помнил, что чиновники в Эдирне, говоря о принце, выбирали слова очень осторожно. Получалось, что Мехмед своей строптивостью настолько утомил наставников в Манисе, что они срывались на него, открыто злились. Конечно, это недопустимо. Правда, голову за такое не потеряешь — разве что лишишься должности, однако нет смысла гнать учителя с должности, если другой через некоторое время начнёт вести себя так же.

«Ну и мальчик мне достался!» — подумал молодой грек, искренне удивился и, не скрывая этого удивления, спросил:

— В самом деле? В тебя вселяется шайтан?

Мехмед улыбнулся, будто чертёнок, замышляющий пакость:

— Да.

— То есть ты ведёшь себя неподобающе?

— Да. Я даже могу сбежать с урока.

«Вот, почему главный распорядитель осведомлялся о моём умении бегать!» — подумал Андреас, а вслух спросил: