Читать «Этническая история Беларуси XIX — начала XX века» онлайн - страница 29

Дж. Броили отмечает, что национализм часто ассоциируется с политическими изменениями в пользу новых элит. Поэтому чаще всего традиционный правящий класс противодействует национализму. Однако это далеко не всегда так. В Польше, Венгрии и Японии аристократия, особенно среднего уровня противостояла существующему государству от имени нации. Кроме того, во всех трех случаях существенную роль сыграло многочисленное бедное дворянство [337, с. 26].

Позиция традиционных религиозных властей во многом схожа с земельной аристократией. Как правило, церковная иерархия враждебна радикальному и секулярному по своей сути национализму. Однако в ряде конкретных случаев, например, ирландском, румынском и греческом, религиозные и националистические лидеры противостояли общему врагу. Более того, часто сами идеи национализма излагались при помощи религиозной терминологии. А большинство населения в итоге относилось к национальности и религии как к чему-то неразделимому [337, с. 28].

В отношении к предпринимателям-капиталистам Дж. Броили отмечает, что понимание их в качестве наиболее заинтересованной в замещении доминирующих традиционных классов социальной группы, и, следовательно, и в национализме разделяется как марксистами, так и немарксистами. Цель этой группы — создание крупных современных конституционных государств, представляющих собой масштабные зоны свободной торговли и наиболее оптимальных для быстрого индустриального развития. Вместе с тем, отмечает Дж. Броили, очевидно, что в венгерском и польском случаях предприниматели не играли существенной роли. А в колониальных обществах буржуазия часто противодействовала национализму из-за боязни, что в будущем такой режим может ограничить свободу предпринимательства. Даже в таких случаях как германский и итальянский, предприниматели занимали достаточно противоречивую позицию и их поддержка объединению была относительно незначительной. В целом, констатирует Дж. Броили, предприниматели поддерживают национализм лишь в тех случаях, когда он отвечает их сиюминутным и конкретным интересам. Чаще всего это защита уже достигнутых позиций в экономике. Предположение, что бизнес-интересы способны повлиять на формирование долгосрочного национального движения, является не более чем мифом [337, с. 30]. В целом представители аристократии, предпринимательских кругов и церковной иерархии могут делегировать лидеров или оказать финансовую поддержку национальному движению, но сами по себе они не способны придать ему массовый характер.

Среди потенциально массовых участников национального движения Дж. Броили особо выделяет мелкую буржуазию — слой ремесленников, мелких торговцев, владельцев небольших магазинов, враждебных к развитию новых технологий производства и продаж и стремящихся к сохранению небольших, хорошо контролируемых рынков локального уровня. Концентрация таких групп в крупных городах, включая столицы, наличие традиционных организационных структур превращало их в одну из главных движущих сил массовых политических движений. Их естественной тенденцией было самовыражение скорее в популистских, чем в классовых понятиях, например в формуле «маленького (простого) человека». Такой тип политической фразеологии мог быть с легкостью ассимилирован национализмом с его естественной идентичностью, сотворенной на стыке «народа» и «нации» [337, с. 34]. Вместе с тем для вовлечения мелкой буржуазии в национальное движение необходима возможность культурной (этнической) артикуляции социальных противоречий. Например, движение бойкота немецких товаров, проводимое чешскими националистами в XIX в., было с энтузиазмом поддержано чешскими ремесленниками и торговцами. В западной Африке рыночные торговцы и ремесленники сыграли ведущую роль в националистическом движении вследствие стремления удалить с рынка таких конкурентов, как европейские и азиатские торговые корпорации.