Читать «Этническая история Беларуси XIX — начала XX века» онлайн - страница 25

Следующий часовой пояс располагался дальше на восток вплоть да границ Российской империи (исключая Польшу и Финляндию). Для этого пояса характерно так называемое «национальное строительство», основанием которого служили, как правило, «низкие» народные культуры (или представления об их существовании). Формирование наций требовало их пробуждения как результата целенаправленной деятельности так называемых будителей — «активистов -пропагандистов — просветителей» [350, с. 129]. Э. Геллнер обращает внимание на выделение «исторических» (некогда имевших государственность) и «неисторических» (основанных исключительно на культурном своеобразии) наций. При этом для обоих вариантов характерна так называемая «этнографическая» фаза — «просеивание, очистка и стандартизация народной культуры как материала для культуры рациональной, кодифицированной, «высокой». Э. Геллнер подчеркивает, что различие между историческими и неисторическими нациями не столь существенно. Оно влияет лишь на характер вновь созданной национальной идеологии. «Так, чехи или литовцы могут предаваться воспоминаниям о своем славном средневековом прошлом, а эстонцы, белорусы или словаки не имеют такой возможности. В их распоряжении — только крестьянский фольклор да рассказы о благородных разбойниках, но нет жизнеописаний монархов и победоносных завоевательных эпопей. Впрочем, и это не имеет значения» [350, с. 137].

По мнению Э. Геллнера, четвертый часовой пояс — «стрлнп самодержавия и православия», прошел в 1815-1914 гг. через те же стадии развития, что и предыдущий [350, с. 129]. Однако после 1918 г. события развивались совсем по другому пути. Новая идеология — марксизм, который Э. Геллнер характеризует как «одно из самых влиятельных из когда-либо созданных убеждений», задержал развитие ирредентистских движений.

В заключение рассмотрения концепции Э. Геллнера подчеркнем, что понимание нации(-государства) как формы осуществления идеи приведения в соответствие политических и культурных границ, за редкими исключениями, в современном мире реализована не была. Она так и осталась идеей, стремлением, тенденцией и не более. За это не раз подвергался и подвергается критике Э. Геллнер. Кроме того, предложенная им схема европоцентрич-на, и именно развитие событий за пределами Европы продемонстрировало, насколько реальность далека от идеальной конструкции.

К теоретическим постулатам Э. Геллнера во многом близка позиция английского историка-марксиста Эрика Хобсбаума [357]. Его работы носят не столько концептуальный характер, сколько представляют интерпретацию нескольких идей и, прежде всего, идеи инструментализма. Э. Хобсбаум подчеркивает, что он отталкивается от геллнеровского понимания национализма как «принципа сопряженности политических и культурных единиц». Это, в частности, означает с его точки зрения, что политические обязательства граждан некого абстрактного национального государства (Раритании, например, в терминологии Э. Хоб-сбаума) превосходят все остальные общественные обязательства, а в экстремальных случаях (таких как войны) — вообще все другие обязательства какого-либо рода. Именно это отличает современный национализм от всех других форм национальной или групповой идентификации [357, с. 9].