Читать «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса» онлайн - страница 18

Отметим, что Роберт Честер — имя доселе и после того не известное в английской поэзии, а итальянского писателя или поэта Торквато Челиано никогда не существовало.

Заглавие на титульном листе лондонского экземпляра звучит совсем по-другому: «Ануалы Великой Британии, или Самый превосходный Памятник, в котором можно узреть все древности этого королевства, к удовлетворению университетов или других мест, возбуждённых длительным соперничеством. Превосходно обрисованные в подобающей поэме. Лондон. Отпечатано для Мэтью Лаунза. 1611». К этому заглавию мы ещё вернёмся, пока же обратим внимание на первое — ключевое и очень странное — слово «Ануалы» («Anuals»), отпечатанное крупным шрифтом. Поскольку такого слова в английском языке нет, некоторым исследователям книги приходится предполагать, что перед ними опечатка в одной букве (наборщик-де перевернул вверх ногами вторую букву n, чего никто не заметил!), и они эту «опечатку» нередко исправляют, заменяя странное слово привычным «Анналы». Обратим внимание также на другое имя издателя, эмблему другого печатника (Э. Оллда) и на другую дату. Ибо, несмотря на такое удивительное различие в титульных листах, все три экземпляра сборника отпечатаны, как заметили исследователи, с одного и того же набора (так же, как и четвёртый — уэлский, лишённый титульного листа).

«Жертва Любви» — повесть о жизни и смерти Голубя и Феникс

Поэма Роберта Честера (ибо мы уже знаем, что итальянец Торквато Челиано — вымысел, и вообще никто еще не смог найти ни малейшего следа какого-то итальянского оригинала в этом бесспорно британском произведении) в книге помещена первой и занимает её большую часть — 168 страниц из 195. Поэме предшествуют три авторских обращения на страницах без пагинации. Первое — прозаическое — к сэру Джону Солсбэри (в XIX веке установили, что это был джентльмен из графства Денбишир). «Благородный сэр, следуя указаниям мудрых друзей, закончив мою давно ожидавшуюся работу, зная, что этот мир полон зависти и каждый считает своего ребёнка прекраснейшим, будь он даже похож на эфиопа, я осмелился представить миру детище своего ума под Вашей протекцией, полагаясь, что, если Глупости, подобно вору, удастся тайком проникнуть в какую-то часть этих поэм, Ваше уважаемое имя закроет эти изъяны, а известный всем характер Ваших достоинств заставит молчать врагов добродетели». Далее Честер повторяет и развивает эту же мысль: «В мир я отпускаю своё дитя под сенью Вашего имени, которое закроет рты толпе и, как я надеюсь, побудит просвещённых и доброжелательных укачать это дитя на своей груди. Итак, с пожеланием Вам блаженства небесного и земного я заканчиваю. Ваш всецело Роберт Честер».