Читать «В приемном покое» онлайн

Варлам Шаламов

В приемном покое

– Этап с Золотистого!

– Чей прииск?

– Сучий.

– Вызывай бойцов на обыск. Не справишься ведь сам.

– А бойцы прохлопают. Кадры.

– Не прохлопают. Я постою в дверях.

– Ну, разве так.

Этап, грязный, пыльный, сгружался. Это был этап «со значением» – слишком много широкоплечих, слишком много повязок, процент хирургических больных чересчур велик для этапа с прииска.

Вошел дежурный врач, Клавдия Ивановна, вольнонаемная женщина.

– Начнем?

– Подождем, пока придут бойцы для обыска.

– Новый порядок?

– Да. Новый порядок. Сейчас вы увидите, в чем дело, Клавдия Ивановна.

– Проходи на середину – вот ты, с костылями. Документы!

Нарядчик подал документы – направление в больницу. Личные дела нарядчик оставил себе, отложил.

– Снимай повязку. Дай бинты, Гриша. Наши бинты. Клавдия Ивановна, прошу вас осмотреть перелом.

Белая змейка бинта скользнула на пол. Ногой фельдшер отбросил бинт в сторону. К транспортной шине был прибинтован не нож, а копье, большой гвоздь – самое портативное оружие «сучьей» войны. Падая на пол, копье зазвенело, и Клавдия Ивановна побледнела.

Бойцы подхватили копье.

– Снимайте все повязки.

– А гипс?

– Ломайте весь гипс. Наложат завтра новый.

Фельдшер, не глядя, прислушивался к привычным звукам кусков железа, падающих на каменный пол. Под каждой гипсовой повязкой было оружие. Заложено и загипсовано.

– Вы понимаете, что это значит, Клавдия Ивановна?

– Понимаю.

– И я понимаю. Рапорта мы по начальству писать не будем, а на словах начальнику санчасти прииска скажем, да, Клавдия Ивановна?

– Двадцать ножей – сообщите врачу, надзиратель, на пятнадцать человек этапа.

– Это вы называете ножами? Скорее, это копья.

– Теперь, Клавдия Ивановна, всех здоровых – назад. И идите досматривать фильм. Вы понимаете, Клавдия Ивановна, на этом прииске безграмотный врач однажды написал диагноз о травме, когда больной упал с машины и разбился, «проляпсус из машины» – на манер «проляпсус ректи» – выпадение прямой кишки. Но загипсовывать оружие он научился.

Безнадежный злобный глаз смотрел на фельдшера.

– Ну, кто болен – будет положен в больницу, – сказала Клавдия Ивановна. – Подходите по одному.

Хирургические больные, ожидая обратной отправки, матерились, ничего не стесняясь. Утраченные надежды развязали им языки. Блатари материли дежурного врача, фельдшера, охрану, санитаров.

– Тебе еще глаза порежем, – задавался пациент.

– Что ты можешь мне сделать, дерьмо. Сонного зарезать только. Вы в тридцать седьмом пятьдесят восьмую статью и забивали палкой в забое немало. Стариков и всяких Иван Ивановичей забыли?

Но не только за «хирургическими» блатарями надо было следить. Гораздо больнее было разоблачать попытки попасть в туберкулезное отделение, где больной в тряпочке привозил бацилльный «харчок» – явно туберкулезного больного готовили к осмотру врача. Врач говорил: «Харкай в баночку» – делался экстренный анализ на присутствие бацилл Коха. Перед осмотром врача больной брал в рот отравленный бациллами «харчок» – и заражался туберкулезом, конечно. Зато попадал в больницу, спасался от самого страшного – приисковой работы в золотом забое. Хоть на час, хоть на день, хоть на месяц.