Читать «Скитники» онлайн - страница 71

Маркел сурово отрезал:

- Похоже, ты забыл, что послушание и покорность не только перед Богом, но и наставником, и всеми старшими в нашей общине святы? Ступай! Не зрел еще!

Корней смиренно выслушал и, попросив прощения за дерзость, со слезами на глазах направился к выходу. Удовлетворенный старец остановил его:

- Повремени. Я испытывал твою благочинность. В писании сказано: “Искуси и познай”.

Тут Маркел замолчал, как бы раздумывая. Поколебавшись, все же продолжил:

- Было мне давеча во время вечери видение. Явился святолепный Варлаам и молвил: “Ступайте и несите имя Божье иноплеменцам лесным! Молодыми укрепится скит ваш”. И помыслилось мне, что неспроста сие сказано и, выходит, не грех нам общаться с местными инородцами. Похоже, тебя сам Господь надоумил к эвенкам проситься. А теперь ступай и хорошо подумай, кого возьмешь в напарники. Одного не пущу… Да покрепче выбирай.

Наставник встал, взял образ в богатом окладе и благословил Корнея.

Маркел, твердый и непреклонный в вере, в жизни был человеколюбив и правосуден. Скитники обожали наставника не только по долгу, им привычному, но из святой благодарности за ладно устроенную жизнь, умение решать проблемы без обиды, по совести.

Из семнадцати дворов в скиту ровней Корнею было только пятеро ребят. Остальные либо много старше, либо совсем еще отроки.

У самого близкого друга Матвейки недавно народилась двойня, и отрывать его от семьи было грешно. Поэтому Корней сговорился идти за солью с внуком Марфы - Захаром, рослым увальнем, полной противоположностью своей шебутной бабке.

Строгая, обособленная жизнь скита не давала возможности братии расслабиться даже зимой. Хозяйственные дела требовали много сил и времени. Понятно, что Корнею с Захаром с трудом удавалось выкраивать время для подготовки к дороге. А тут еще, как только морозы немного поутихли, их с тремя самыми дюжими мужиками отправили на заготовку леса для замены обветшавшего частокола и скитских ворот.

Чтобы за короткий день успеть сделать поболее, лесорубы ночевать оставались в зимушке, сооруженной прямо на деляне.

Работали усердно. Безостановочно валили, шкурили деревья. К несчастью, один кедр рухнул прямо на бурелом в котором устроил берлогу медведь. Разбуженный косолапый, разъяренный тем что, его потревожили, сердито заревел и, выворачивая глыбы снега, вылез наружу; поднялся во весь рост и, вскинув когтистые лапы, пошел на скитников.

Слава Богу, Корней не растерялся и столь ловко и крепко саданул обухом топора по его лобастой голове, что оглушенный зверь рухнул на снег. Убивать медведя без благословения Маркела не полагалось, да и пост не кончился. Поэтому мужики, от греха подальше, пока косолапый не пришел в себя, воротились в скит, тем более что пора приспела мыться в бане.

Очнувшись, медведь походил по кругу, осмотрелся и, успокоившись, забрался обратно в берлогу. Начавшийся к вечеру снег укрыл ее пухлым, теплым одеялом.

После снегопада лесорубы вернулись на деляну. По чуть приметной струйке пара, слабо курившейся над сугробом, и инею на кустах они поняли, что потревоженный лежебока уже спит. Мужики, жалеючи медведя, перешли на другую деляну и стали валить лес в удалении от берлоги.