Читать «Жил-был Пышта» онлайн - страница 90

«Ох, положи… Моё заячье сердце колотится — рёбрышкам слышно!»

Человеческое сердце тоже колотится. Человеческим рёбрышкам тоже слышно. Слёзы текут.

«А вот не положу. А вот сейчас вылезу…» Он прижимает Штуку к груди изо всех сил, чтобы не обронить. И тогда кончики его пальцев начинают слышать, как внутри Штуки что-то ровно тикает, как часы: тут-тут-тут-тут…

Теперь Пышта знает самую страшную правду: тут она, мина замедленного действия. С часовым механизмом. О ней говорил тракторист. Когда взорвётся — неизвестно. Может, фашисты поставили стрелку на сегодняшнюю ночь, может, как раз на сейчас, может — на потом. Скорей, скорей унести её подальше от всех людей… Бегом! Нет, бегом нельзя. Не потревожить, не толкнуть. Сапёр ошибается один только раз, второй раз — уже некому.

Нет рядом тракториста. Он бы вытащил из Штуки змеиное жало, она перестала бы тикать так страшно.

Тракториста нет. Пышта сам должен её унести. Больше некому.

Тут-тут-тут… — под стиснутыми пальцами.

Пышта всхлипывает громче. Растопыренными локтями он раздвигает ветки, выбирается на дорожку. Только не оглядываться на спящий детский сад, а то так хочется вернуться!

Скрип-скрип калитка… Пышта выходит на улицу. Улица тоже спит. В каждом доме спят люди. Спите все мальчики и девочки, с которыми я ещё не успел познакомиться. Вы не бойтесь, я не споткнусь близко от домов, уже немножко видно, светает…

Тут-тут-тут… — выстукивает потайной механизм, передаёт сигналы захолодевшим Пыштиным пальцам.

Улица кончилась. Началось поле. Большое поле. Небо светлое, земля ещё тёмная. Положить. Подальше от дороги. Туда, где люди не ходят, машины не ездят. Только не оступиться бы…

Поле, поле! Да ведь на тебе взошла низенькая густая щетинка — зеленя, хлеб…

Мимо, мимо. Ногам хочется бежать. Нельзя бежать.

Кончилось поле. А за ним — вот беда! — строения темнеют. Пахнет навозом и теплом, и бессонная корова мычит. Ферма… «Не бойтесь, коровы, тёлочки и бычки, я от вас подальше унесу, в лес…»

Тут-тут-тут… Пальцы совсем одеревенели от напряжения. «Не оброню. Сжимаю крепко».

Тишина на всей земле. Все люди спят. Все птицы спят. Ни звука. Только шаги Пышты. И под пальцами — тут-тут-тут…

И вдруг кончилась тишина. Неподалёку, где-то в лесу, заработал трактор, зарокотал, заговорил хлопотливо и весело добрым, таким знакомым Пыште голосом.

«Дяденька Непейвода! Самый нужный, необходимый человек, вы тут, близко! Я к вам, к вам иду! Только не уезжайте, погодите, я иду, я несу!» — Пышта кричит молча, он и крикнуть-то боится. Да и разве услышит его тракторист, — даль такая, и мотор тарахтит.

«Пусть тарахтит, пусть. Только не замолкай, пожалуйста, не уезжай!»

Он старается не бежать. Шагает огромными шагами. Опушка… Дорога сворачивает в лес. Корни под ногой. Ступать осторожно… Переступил. «Я иду, иду, только не уезжай!»

Трактор не уходил, наоборот, звук приближался. Уже слышен скрежет его железных суставов.

Засветилась глубина леса, заметались чёрные тени стволов. Вспыхнула в луче рыжая листва. И в глаза Пыште ударил издалека ослепительный свет фар. Всхлипывая от нетерпения, от тревоги, от счастья, Пышта шагал ему навстречу, прижимая ношу к груди.