Читать «Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи» онлайн - страница 11

В ходе наших собеседований с детьми стало ясно, что большинство из них приравнивают сокрытие правды к вранью, что подтвердила их реакция на историю, которую мы рассказали.

Роберт (или Джейн, если мы задавали вопрос девочке) играл со стереофоническим музыкальным центром, хотя родители запретили ему делать это в их отсутствие. Он нечаянно сломал его и очень боялся наказания. Когда родители вернулись домой, они включили стерео, но оно не работало. Вечером за ужином они спросили: «Кто-нибудь знает, что случилось с музыкальным центром?» и в упор посмотрели на Роберта, но он промолчал.

В конце истории мы спрашивали у детей, как они думают, соврал мальчик или нет, промолчав, когда родители спросили, кто сломал музыкальный центр. Семьдесят процентов детей от первого до одиннадцатого класса сказали, что это была ложь.

Сокрытие истины не более оправданно, порядочно или уместно, чем фальсификация. Это просто разные техники лжи. Какую из этих техник выберет тот, кто лжет, зависит от обстоятельств, в которых он находится. Все — и дети, и взрослые — предпочитают скорее скрыть правду, нежели соврать. Это проще. Тому, кто что-то утаивает, не нужно запоминать детали или защищаться, нагромождая ложь. А скрывать правду кажется не таким уж плохим поступком. Гораздо хуже, когда тот, кто врет, и тот, кому врут, становятся жертвами ложного заявления («Ты врал прямо мне в лицо!»). Фальсификация фактов — это шаг вперед по сравнению с их сокрытием. Теперь труднее отступать. Когда скрываешь что-то, тот, кто врет, может подумать (или утверждать, если его уличили), что он и сам собирался рассказать обо всем и не соврал бы, если бы ему задали вопрос. Возможно, он действительно собирался поступить именно так.

Том со мной не согласен. Он не считает, что соврал о той вечеринке. Для него соврать — значит сказать неправду, а скрывать — не значит говорить неправду. Я задавал ему вопросы об этом, указывая на то, что, поскольку ему было велено предупреждать нас о том, что у него вечеринка, нам уже не надо было каждый раз спрашивать его: «А ты устраивал вечеринку?» Ему всегда нужно было самому сообщать нам об этом. Чтобы знать наверняка, что он больше не будет с нами скрытничать, я привел ему в качестве примера наш уговор о его проблемах в школе. Он знает, что если у него возникнут серьезные проблемы в школе, например угроза исключения, если он снова ввяжется в драку, он немедленно должен рассказать нам об этом, даже если мы об этом не спросим. Не обращаться же нам каждый день к нему с вопросом: «У тебя были в школе проблемы?» Все, что нам нужно, просто сказать ему: «Если в школе возникнут проблемы, ты должен с нами этим поделиться». И тогда Том согласился, что ввел нас в заблуждение и нарушил договор о том, что он должен был сообщить нам, но все равно он отказывался называть это ложью.