Читать «Вычеркнутая из жизни» онлайн - страница 104

Видно было, что откровения даются Денису с трудом. Он говорил через силу, рваными, обрубленными фразами. Запинался, часто сглатывал, надолго замолкал, сбивался, чуть не в кровь кусал губы. Не облегчал душу, а наказывал себя. Пару раз Кира порывалась прервать его, уговорить прекратить: невыносимо было смотреть на эти терзания. Но Денис жестом останавливал ее и упрямо продолжал.

– Как-то проезжал возле церкви. Уже все, мимо проехал, но на перекрестке зачем-то развернулся – и обратно. Не знаю, что на меня нашло. Я вообще-то неверующий. Был… До этого в последний раз в церковь с матерью ходил, мальчишкой еще. Перед тем, как в институт поступить. Ну, захожу… Внутри как-то сумрачно. Служба закончилась, народу нет. Только две старухи. Одна пол метет подальше, возле алтаря, а другая в церковной лавке, слева от входа, свечки в ящичке перебирает. Вам, говорит, что-то нужно? Может, записочку желаете подать? Свечки купить? И меня вдруг словно толкнуло что-то. Изнутри. Сам не помню, с чего это взял. Бесы, наверное, нашептали. Давайте говорю, шесть свечек. Которые потолще, подороже. И записку буду писать. Заказную, спрашивает. Да, говорю. Заказную. За упокой. Рядом на столике ручку взял, листок. Там сверху пропечатано: «О упокоении». Видать, чтобы не путали, – Денис странно усмехнулся. – Ну, и написал. Одно только имя написал – Дмитрий. Отдаю старушке. Она у меня записочку приняла. Завтра, говорит, батюшка помянет в молитве усопшего раба Божьего Дмитрия. Он кто вам будет? Отец? На вас, мол, прямо лица нет. И смотрит так участливо, жалостливо. А я говорю, нет, не отец. Друг это мой. Близкий друг. Она давай охать – ахать: молодой, наверное! Надо же, горе какое! Еще что-то говорила – я уж не слышал. Взял свечки, отошел. И все шесть понес туда, куда за упокой положено ставить. Понимаете? За живого человека поставил, как за покойника!

Денис снова замолчал. Прикрыл ладонью глаза. Эля с Кирой молча ждали продолжения. Снег прекратился, и сразу стало холоднее. Кира придвинулась ближе к костру.

– Вышел из этой церкви – в другую поехал. В голове пустота, даже не думается ни о чем. Как будто под диктовку все… Шесть церквей объехал – везде то же самое. Свечки, записки. И страшно самому от себя, и злость такая на Димку, жуть просто. Три дня вот так по церквям ездил. А в перерывах Димку уламывал. Деньги, говорю, ищу, подожди. Он, гад, улыбается, как деревенский дурачок, а я… Сам не помню, как тогда жил. Утром тринадцатого февраля, я эту дату на всю жизнь запомнил, поехал к Димке домой. Хотел сказать, что через неделю точно деньги отдам – пусть не сомневается. Один знакомый собрался фирму мою выкупить. А меня исполнительным директором там оставить. Зарплату хорошую предлагал. Бизнеса, конечно, я бы лишился, но это лучше, чем совсем без штанов остаться. Приехал к Димке. Дом новый, элитный, а консьержки в подъезде нет. Короче, никто меня не видел.