Читать «Искусство стильной бедности» онлайн - страница 5

В 1803 году королевство Саксония окончательно захватило наши земли. Но лишь спустя полтора столетия коммунистам удалось изгнать моих родных из замков. В частности, из Вексельбурга, где мой отец провел детство и где Мульде так красиво вьется по бесконечному парку. Впрочем, к тому времени фундамент нашей власти и нашего богатства был уже давно разрушен. Экспроприация замков советскими властями лишь логически завершила затянувшийся процесс: превращение маленькой, независимой династии в квартирную аристократию. А вот привычка терпеть неудачи сослужила нам после добрую службу.

Моих родителей можно назвать высококвалифицированными бедняками. Им обоим суждено было стать беженцами вместе с десятками тысяч других представителей того поколения. Отец в шестнадцать лет перевез свою мать и пятерых младших братьев и сестер на Запад, а затем еще раз вернулся на Мульде, поскольку не понимал, отчего надо бояться русских оккупантов. Он избежал ареста только потому, что сам тоже перебрался на Запад. Любопытно, какие вещи из замка своих родителей отец захотел взять с собой. Оставив драгоценности и столовое серебро, он забрал рога первого зверя (небольшого козлика), убитого им с разрешения отца на охоте.

Мать — ей был двадцать один год — бежала из Венгрии в 1951-м, в эпоху очередного ужесточения сталинского режима. Когда она вся в пиявках вышла на австрийский берег озера Нойзидлер-Зе, у нее не осталось ровным счетом ничего. В Венгрии ей, как классовому врагу, запрещали работать даже уборщицей.

Свадьба родителей, у которых был лишь минимум необходимых вещей, пришлась на самый пик немецкого экономического чуда. Они поселились в маленькой квартирке в берлинском рабочем районе Темпельхоф, и там на свет появилась моя сестра Майя. Потом переехали в Штутгарт, где родилась Глория. Тут отец устроился специальным корреспондентом «Немецкой волны» в Африке. С середины до конца шестидесятых семья жила в Африке: сперва в Ломе (Того), где родился мой брат, а затем в Могадишо (Сомали). И там, и там со скромной зарплатой немецкого корреспондента можно было чувствовать себя королем.

Я родился в Могадишо в год высадки на Луну, и тогда же в Сомали произошла революция, заставившая моих родителей вернуться в Германию. Закончился беспечный — по крайней мере, в том, что касалось финансов, — африканский период жизни нашей семьи. Родители снова обустроились в Германии, но от того благосостояния, что царило здесь в те времена, нам, детям, перепадало немного. Стиль жизни родителей был чрезвычайно экономным. Когда в домах моих школьных приятелей холодильники ломились от провизии и у каждого ребенка было неоспоримое право на «Нутеллу», в нашем холодильнике, как мне теперь кажется, трудно было отыскать что-нибудь, кроме бутылки молока, а на столе чаше всего появлялись жареная картошка и яичница-глазунья. О том, что такое семейный отпуск или карманные деньги, я знал только из рассказов друзей. Зато наша квартира всегда была обставлена с большим вкусом, чем квартиры одноклассников. Матери для этого приходилось жульничать и прибегать к искусству новых бедных: книжные полки из ДСП были обтянуты материей, а под подушками и красочными покрывалами пряталась мебель, купленная в «Икее». Пока все вокруг всячески демонстрировали свой высокий статус, мои родители совершенствовали искусство экономии. Отец, как правило, носил не раз штопанную рубашку и надевал кожаные брюки, жалея матерчатые. Я постоянно донашивал вещи моего брата и кузенов. А устрашающий ритуал приобретения детской одежды в магазине, по счастью, обошел меня стороной.