Читать «Аромат лотоса (сборник)» онлайн - страница 68

– Я могла бы помочь, – сказала девушка. – Мне все равно некуда идти.

Фрэнк Хартли повидал немало индианок, но такую встретил впервые. Стойкая, решительная, излучавшая властную силу, строптивая и в то же время внутренне беззащитная, диковатая. Яркое сари струилось по телу, подчеркивая изящество и гибкость форм, браслеты весело звенели, а глаза были полны черной тоски. Она была очень молода, лет восемнадцати, не больше, но у нее был взгляд зрелой женщины. Он с трудом представлял, в каких условиях она родилась и выросла, кто ее воспитал.

Сам Хартли происходил из бедной английской семьи, не учился в университете, не имел ученой степени, а потому не мог лечить богатых горожан. Свое ремесло он постиг, помогая беднякам, и постепенно научился перевязывать артерии при ампутациях конечностей, исцелять от лихорадки, лечить язвы и даже делать трепанацию черепа. Многие пациенты умирали, но зато Фрэнк получал необходимые знания. Будучи совсем юным, он не испугался и отправился в Индию. Путешествие сулило не только деньги, но и обретение самого ценного, что есть на свете: опыта. Он лечил своих соотечественников после битв при Плесси, Ауде и Бихаре, а потом получил назначение в госпиталь Калькутты.

Впоследствии Тара удивила Хартли еще больше. Она выполняла все, что ей поручали, и никогда не жаловалась. Он не знал, что она ест и когда спит, – казалось, девушка всегда на ногах, сообразительная, собранная, серьезная. Постепенно ее признали все – и больные, и доктора. Тара успевала ухаживать не только за Камалом, но и за другими пациентами госпиталя.

Присутствие этой молодой, красивой индианки с янтарной кожей и огоньком непокорства в черных глазах облегчало им жизнь. В своем ярком сари и неизменных украшениях девушка напоминала экзотический цветок, чудом выросший посреди голого леса, луч света, внезапно проникший в мрачную комнату.

Иногда в госпиталь приходил Джеральд Кемпион, справлялся, как идут дела, приносил продукты и деньги и, не слушая возражений, отдавал Таре.

Она мало ела, а спала в больничной кладовке, на куче тряпья.

Вскоре начался сезон дождей. Грохот ливня, барабанившего по крыше, оглушал; переполненная водой почва не желала впитывать льющиеся с неба потоки, и вокруг бараков образовалось настоящее болото. Кое-где протекала крыша; врачи и больные общими усилиями латали дыры. Деревья во дворе неистово раскачивались, и ветер швырял на землю охапки листьев.

В один из таких дней Камал открыл глаза и посмотрел на Тару вполне осмысленным, удивленным взглядом.

Девушка затаила дыхание. Камал приходил в себя и раньше, но едва ли осознавал, где он и что с ним. У него долго держался жар, он метался и бредил.

Сегодня его лоб был прохладным, а глаза, запавшие и измученные, были ясны и чисты.

– Тара?

Девушка дала себе слово не плакать, но не смогла сдержаться.

– Да, это я.

– Где… мы?

– В английском госпитале, в Калькутте.

Он пытался сосредоточиться.

– Я помню, что меня… убили.

Она улыбнулась сквозь слезы.

– А ты возродился, воскрес, как говорят белые люди. У тебя что-то болит?