Читать «История зарубежной литературы второй половины ХХ века» онлайн - страница 251

Роман М. Павича – великолепный «языковой» роман. Его культурологический диапазон формируется тонкой материей языка, несущего в себе многовековую отшлифовку смысла во имя многозвучия слова в его емкой краткости, зоркости, точности. Текст нашпигован народной мудростью пословиц, поговорок, неотделим от них стиль авторского повествования – он на равных в блеске, остроумии, зоркой неожиданности наблюдений. («На толстую кошку блоха не пойдет»; «пусть не похваляется тот, кто обувается, так же, как тот, кто уже разулся»; «нельзя быть мудрым все семь дней недели»; «плохо придется тому, кто посолит черешню или уксусом польет пирожное…».) Мифопоэтизмы, как в латиноамериканском романе, преображают реальность в чудеса, контаминируясь в бриколажном единстве. («Когда Бранкович проходил мимо коровьего стада, оно начинало шагать на одном месте»; «у переродившегося Севаста уши стали такими острыми, как нож, что его ухом можно кусок хлеба отрезать»)… Сравнения поражают неожиданностью, отдаленностью сопоставлений («Студентка носила брови из скелетиков рыбы», «один глаз был постный, другой – скоромный» – ну, чем не сюрреализм?). В тексте представлены, по сути, все виды тропов: обычная метафора («стало тихо, как в банке огурцов»), оксюморон (грудь так «заросла, что пробор видно»), синекдоха (увидел венгра, «от него пахло вишней» – здесь не дегустация, а часть заменяет целое – Венгрия знаменита вишнями), литота (книга «шептала «нефеш, нефеш» – это низшая душа Коэна) и т. д. Для читателя это языковое пиршество и, читая, он ждет все новых подарков, и текст оправдывает эти ожидания до конца.

Но главная в тексте «кафкианская метафора», именуемая современными исследователями как «метаметафора» с ее параболической перспективой смысла в метареальность, которая, прямо отсутствуя в словесном выражении в тексте, формирует вторую часть иносказания ассоциативными представлениями. К примеру: плавала в море обычная черепаха, ее белый скелет на берегу увидел шайтан Ябир Ибн Акшани, сделал из нее музыкальный инструмент, на котором великолепно играл, а потом (разные варианты) исчез. Но в другом месте текста говорится, что кто-то нашел на берегу скелет белой черепахи, просунул свои руки, ноги в отверстия скелета и поплыл в открытое море.