Я когда-то умру – мы когда-то всегда умираем, —Как бы так угадать, чтоб не сам —чтобы в спину ножом:Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, —Не скажу про живых, а покойников мы бережем.В грязь ударю лицом,завалюсь покраси́вее набок —И ударит душа на ворованных клячах в галоп,В дивных райских садахнаберу бледно-розовых яблок…Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.Прискакали – гляжу —пред очами не райское что-то:Неродящий пустырь и сплошное ничто —беспредел.И среди ничего возвышались литые ворота,И огромный этап – тысяч пять – на коленяхсидел.Как ржанет коренной!Я смирил его ласковым словом,Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.Седовласый старикслишком долго возился с засовом —И кряхтел и ворчал, и не смог отворить – и ушел.И измученный люд не издал ни единого стона,Лишь на корточки вдругс онемевших колен пересел.Здесь малина, братва, —нас встречают малиновым звоном!Все вернулось на круг, и распятый над кругомвисел.Всем нам блага подай, да и много ли требоваля благ?!Мне – чтоб были друзья,да жена – чтобы пала на гроб, —Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок…Жаль, сады сторожат и стреляют без промахав лоб.Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:Это Петр Святой – он апостол, а я – остолоп.Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженыхяблок…Но сады сторожат – и убит я без промаха в лоб.И погнал я конейпрочь от мест этих гиблых и зяблых, —Кони просят овсу, но и я закусил удила.Вдоль обрыва с кнутомпо-над пропастью пазуху яблокДля тебя я везу: ты меня и из рая ждала!
