Читать «Лабиринт (сборник)» онлайн - страница 14

* * *

Мать позвонила, как всегда, вечером после очередного бразильского сериала. Ей было одиноко и тоскливо. Говорить было не о чем. Но так хотелось услышать уверенный голос сына, хотелось ощутить ту незыблемую мужскую силу, которую так часто сравнивают на Руси со стеной и о которой мы, женщины, мечтаем всю жизнь, как о самой главной удаче.

Этот звонок к сыну, которого боготворила и которым так гордилась, был, наверное, единственным мажорным аккордом в рутинном ритме всех её таких похожих, длинных, серых дней.

Постепенно за несколько последних лет из её жизни ушли почти все. Никто никогда не звонил, не заходил. Всегда в её вдовьей квартирке было уныло и холодно, как будто бы жизнь тоже оттуда ушла.

Марина чётко видела её маленькую фигурку в тёплом длинном халате (ей всегда было холодно). Гладкие седые волосы, собранные в учительский старомодный пучок. Очки в лёгкой элегантной оправе (он ей привёз из Америки), которые она никогда не снимала. Они висели на серебристой цепочке и всегда были с ней. Вещи, которые он привозил матери, имели для неё абсолютно одухотворённую ценность: сумочки, брошки, блокнотики, безделушки, купленные наспех в дьюти-фри, и в этом тоже была одна из её странностей.

Его номер телефона она знала на память. Этот ритуал ежедневных вечерних звонков был у них с сыном принят много лет, с тех пор как он 20-летним мальчишкой женился, ушёл из дома и стал всецело принадлежать уже другой женщине. Дерзкой, самоуверенной, молодой и очень красивой. Матери в ту пору было 42. Она была моложавой, с лёгкой походкой, тонкой талией и волной густых каштановых волос, рассыпанных по плечам.

Муж её любил и ревновал. У них всё было прекрасно. Простая и понятная жизнь. Другая жизнь. С воскресными походами в кино, «Голубым огоньком» на экране советского «Рубина», с шумными гостями в день рождения, вкуснейшим домашним «Наполеоном» и пластинками фирмы «Мелодия». Его родители были так счастливы в своём мире простых, непридуманных чувств, понятий и истин. Всё было одновременно значимо и эфимерно бесценно.

У них тогда не было сегодняшней дикой, непонятной спешки, этого нескончаемого марафона к вершинам успеха. Да и само понятие «успех» имело другую окраску. Другой, более человеческий смысл и другой код восприятия. Но всё так быстро проходит.

Помните: «Побег невозможен»?

Это она приучила сына читать на английском. Привила любовь и вкус к языкам. Это от неё у него такое потрясающее восприятие чужой речи и такое странное, почти мистическое свойство расшифровывать чужие звуки и слова. Потом он, бывая в разных странах, общаясь на разных языках, почему-то никогда не увязывал её и свои блистательные победы на «чужом поле». Это был его успех, его способности, его напор. И при чём тут эта маленькая седая женщина с робким, простуженным голосом в телефонной трубке?