Читать «Ностальгия – это память» онлайн - страница 194

Когда Боб Уилсон пригласил меня работать вместе, очень многих заинтересовал его проект. Особенно критиков. Многие спрашивали у него, почему он выбрал именно Демидову. Я приведу один из его ответов на этот вопрос, не потому, что он лестно отзывается обо мне (хотя мне это очень приятно), а потому, что он именно отмечает в актере, когда тот ему подходит. Когда он посмотрел «Доброго человека из Сезуана», он сказал одному критику: «Когда только Алла появилась, в самом воздухе сцены произошла качественная перемена, как будто включилось что-то очень важное, и я оказался целиком во власти ее удивительного физического присутствия. То, что она делала, было вроде бы очень просто: она играла в первую очередь для себя, сохраняя дистанцию со зрителем. Это было очень холодно и очень сильно. Внимание к деталям – движениям глаз, расстоянию между пальцами, краскам голоса, чувству сценической пластики, ощущению пространства – все соединилось, и все было важным… В ней есть внутренняя сила и притягивающая меня загадочность: никогда нельзя точно сказать, о чем она думает на самом деле».

Простите мне эту цитату, но я не могла удержаться, чтобы не привести ее: из-за того, как Боб Уилсон говорит обо мне, и из-за точного его глаза.

Он приехал в Москву на переговоры (проект этот финансировался), и мы сидели в кабинете у Шадрика. Уилсон был с ассистентом, с собой привез компьютер (это для того времени для нас было не очень обычным – работа была запланирована на 2001 год). На этом компьютере он нам показал куски музыки, которые он хотел включить в будущий спектакль, и фотографии его Центра под Нью-Йорком, где мы должны были начать репетировать. Судя по фотографиям, там было много молодежи, какие-то стеклянные павильоны для занятий. Все это немного напоминало наши пионерские лагеря по атмосфере. Надо сказать, подобное меня немного напугало. Я себя не видела в этой молодежной тусовке. И потом, я не знала английский язык, а все время зависеть от переводчика в репетициях – я знала, чем это грозит, помня первые репетиции с Терзопулосом в «Квартете».