Читать «Приключения сионского мудреца» онлайн - страница 91

Я стал протискиваться первым, т. к. брат был более заманчивой кандидатурой: после армии, старше и дошёл в Бердичеве до должности контрольного мастера! А я, стыдно сказать, только практика, и то — выломанные двери в бытовке! «Вы по какому вопросу? — спросила нас секретарша. — Если по трудоустройству, то обращайтесь в отдел кадров!». Это мы уже знали, что отдел кадров — самое гнусное заведение на предприятиях, где глянув, три раза скажут «нет», а под конец возмутятся. Первый раз скажут «нет» — глянув на меня; второй раз — глянув в мой паспорт; и третий раз — узнав, что ко всему ещё и диплома нет. Буркнув неопределённо-нечленораздельное: «производственный», что должно было означать — по производственному вопросу, смело открыл дверь и протиснулся в кабинет к главному инженеру, который сидел за столом и копошился в каких-то бумагах. Моей ещё одной проблемой был тихий, как бы охрипший, голос, который периодически при простудах пропадал совсем. Врачи находили, что у меня «всего-навсего» частичный паралич голосовых связок, вернее, мышц, смыкающих голосовые связки, к тому же, по непонятной причине (непонятной этиологии) — так это красиво звучало! Но я мог, когда хотел, кричать командирским басом: на речке, например, с товарищами после выпивки, изображая героев Ремарка. Но в нормальной жизни говорил тихо, несмотря на удаление гланд и многочисленную терапию: промывания, обкалывания пенициллином гланд, что врачи делали особенно охотно. Они также заливали в меня масло растительное — в гортань! И сейчас я сказал тихо: «Я к вам по важному для меня вопросу». Главный инженер, толстенький лысеющий брюнет по фамилии Бирман, а значит, еврей, вопросительно на меня посмотрел. «Хочу у вас работать», — тихо, но уверенно сказал я. «Кем?» — спросил он. «Инженером-конструктором», — нагло сказал я. «А какое у вас образование?» — спросил он. — «Я окончил машиностроительный техникум, с пятилетней программой, в том числе, годичной производственной практикой на заводе». — «А, где вы учились?». — «На Украине!» — гордо ответил я. «О! Это интересно!» — сказал главный инженер и попросил показать мои документы и диплом. «Диплом будет через пару месяцев, — пообещал я. — Вот справка об окончании полного курса техникума. К сожалению, по семейным обстоятельствам должен был переехать в Душанбе. Не успел защитить диплом. Но я договорился, что или здесь защищу в индустриальном техникуме, здесь тоже есть факультет ОМР — обработка металлов резанием, или подъеду на неделю на Украину, проект у меня уже готов!». «Да…, — задумался главный инженер, в мой паспорт и не глянув. И так, всё видел. — Хорошо, — решил он, — я могу вас взять инженером-конструктором. Всё же, на Украине уровень подготовки выше, чем здесь. Я сам с Украины, вот уже 30 лет, как приехал. А из какого вы города?» — поинтересовался он. — «Из Бердичева!». — «А-а-а… — рассмеялся он, — знаю!». — «Кто не знает?! — добавил, я. — Больше известен, чем Киев и даже Париж!». — «Для начала больше, чем 90 рублей, дать не могу. Согласны?» — спросил он. «Согласен! — ответил я и про себя отметил: — Ещё бы, в Бердичеве хорошо, если бы, как брата, взяли учеником токаря и платили 55 рублей, а тут — царское предложение!». «Хорошо, пишите заявление, — и он тут же его подписал. — Я сам передам его в отдел кадров, идите туда!» — сказал он и передал заявление секретарше. Та, глянув на заявление, укоризненно на меня посмотрела, но ничего не сказала. В отделе кадров поморщились еще больше, тем более, когда я им справку, а не диплом подсунул. Но подпись главного инженера не оставляла у них простора для деятельности. И они, забрав у меня документы, трудовую книжку, велели выйти на работу с 15 апреля, через неделю, как указано в заявлении, и принести паспорт с пропиской. «Ну, вот и всё, — сказал брат, — тебя уже продали, теперь пойдём на Ремстройдормаш — меня продавать!». Этот завод оказался одной остановкой ближе к городу. Шли долго, через поле-пустырь километра два, и наконец подошли к заводу, который выглядел не таким «красивым», как ЗБХ, а больше был похож на огромные ремонтные мастерские. Так оно и было — ремонт строительных и дорожных машин. В этот раз уже я ждал, а брат зашёл прямо к директору завода! Когда через полчаса он вышел из кабинета, то его с уважением провожал вначале до двери, а затем предложил пройтись по цехам — директор завода: одноногий, на костылях — лет 60-ти, бывший брюнет, больше был седым, короткий ёжик, резкие нервные движения. Довольно быстро и решительно передвигался он на костылях, как пират из «Острова Сокровищ». «Еврей, так же как и мой начальник, — понял я. — Вот, засилье евреев! Спрятались от хохлов в Средней Азии!». Узнав, что «я брат моего брата», предложил тоже посмотреть завод. Он с братом общался на равных. Это брат умел — сразу завоевывать авторитет и уважение. Они разговаривали, как будто уже много лет были знакомы. Не знаю, как брату было в тот момент, но на меня огромные, грязные, шумные цеха произвели гнетущее впечатление. Брату была предложена должность начальника цеха, и он мужественно согласился. Директор готов был, чтобы он уже остался работать. Чувствовалось, он очень поверил в него, но брат тоже «отбился» на 15 апреля. «Ну вот, мы и продали себя, — сказал он на обратном пути, — жильё есть, работа тоже, и уже 15 апреля, через неделю, будут деньги!». — «Но не в первый же день!» — удивился я. «Нет, именно в первый! Я научу тебя, как это делается! Ты уже в первый день напишешь заявление и подпишешь у главного инженера или директора завода. Оно звучит так: „Прошу выдать мне аванс в размере 50 рублей как вновь устроившемуся“. Есть такая возможность по закону. И затем, после подписи у начальства, пойдёшь сразу в кассу и получишь деньги. Все евреи, которые здесь, похоже, сбежали с Украины! Мой директор, как ты видел, тоже еврей, как и твой главный инженер». — «Конечно, бегут, иначе они бы работали учениками токаря, как ты!» — сказал я. Брат готовился поступить на юрфак. Ему ещё в Армии предлагали в Военно-юридическую Академию в Москве поступать. Он до сих пор жалел, что отказался. «Был бы военным прокурором в каком-нибудь трибунале! И спокойно расстреливал бы дезертиров и военных преступников! Имел бы деньги, красивую форму, пистолет, и никто бы не был страшен. И не надо было бы в Бердичеве унижаться перед вонючим отделом кадров с антисемитским засильем и установками: „евреев не пущать“, и не работать контролером после годичной работы учеником токаря. И сейчас Исаак, Эмма и тётя Фаня, нас не поучали бы, „что такое дружная семья“!