Читать «1надцать (сборник)» онлайн - страница 16

Я заметил его сразу – он менял дислокацию, а я охотился на таких, как он. Решил подпустить его ближе, стрелять наверняка. Вскинул автомат – и тут же угодил ногой в валежник. Хрустнула ветка, он дернулся, прыгнул в ложбину. Но я успел дать короткую очередь и рванул вперед на добивание. Через секунду я стоял на краю оврага, где сидел он с перекошенным от боли лицом, правое плечо его было прострелено. Увидев меня, он не испугался, не задрал руки, а как-то совсем по-детски зажмурился. И только поэтому, вместо того, чтобы нажать на курок, я заорал: «Оружие на землю! Встать, сука!»

Он оказался ценным трофеем. Поводом для получения выкупа. С такими по накатанной: Машинститут, подвал Комендантского взвода.

После этой истории я попросился в тыловые. Меня закрепили за группой, занимавшейся гуманитаркой. Егор стал последним, в кого я стрелял на этой войне.

– Что теперь? – Егор спрашивает меня громким шепотом.

– Я думаю… Посмотри по-тихому, что в тех коробках. Курить хочется.

Он послушно пробирается к двум еле заметным в темноте массивным картонным коробкам.

– Не понимаю, зачем твой папаша поднял такой шум. Он тебе родной вообще? Вроде, умный мужик, – говорю я. – Ты давай, ищи-ищи.

Вспомнил, как увидел Егора в Машинституте через месяц после того, как передал его Гнедому. Грузовик с гуманитаркой разгружали четверо. Среди них был Егор, потухший и похудевший. Я подошел. Он меня узнал, кивнул.

– А ты что здесь? Думал, ты уже дома. Что, папашка не выкупил?

Он пожал плечами. И виновато улыбнулся:

– Денег много запросили, собирает, наверное, – оглянулся на конвоира, ухватил ящик с консервами и тяжело потащил его к распахнутой складской двери.

А еще через месяц наш пост-ап забурлил от перемен. Борьба за власть неизбежна в любом человеческом муравейнике. Фронтовые поперли на тыловых, тыловые на фронтовых, погибли хорошие, близкие мне люди. Начались разборки, в результате которых я «до выяснения» переехал поближе к Егору – на нары. Теперь мы разгружали грузовики вместе. Меня не били, но допросы вели с пристрастием – кто, когда, в каких боевых операциях участвовал. Складывалось впечатление, что меня сливают укропам. И это уже была не моя война.

На прошлой неделе дело передали Гнедому, которого я расспросил по старой дружбе, что да как. Гнедой сказал: на мой счет решение пока не принято, а Егорку определили в расход в назидание. И это было не в духе ополчения.

Я поделился с Егором, и мы попытались «затеряться в толпе». Далеко не ушли. Нас быстро вычислили и основательно помяли. А сегодня вот удалось. Почти.

– Может, вернемся? Типа никуда не уходили.

– Смешной ты, Егорушка, ей-Богу. Сам-то веришь, что прокатит? Ты думаешь, они не в курсе, кого ищут? Знаешь, что такое необратимость? Все, обратного пути нет, брат. Совсем, никак… У меня случай был в детстве… Ты слушаешь?.. Пришел к другу… Мы жили в частном секторе. Свои дома… У него перед домом в песочнице возился младший братишка. Сашок. Годика три ему было. Жара была, лето. Сашка – мелкий, худющий, в шортиках, белобрысый, как… Ну, короче, там стояла такая двадцатикилограммовая гиря. Я ее поднял и перекинул через себя. Рисанулся перед другом, значит. Кидал назад, куда – не смотрел, мелкого не видел. Она упала рядом. Десять сантиметров. Чуть-чуть – и хана, позвоночник бы в хлам. Убил бы мелкого. Я смотрю, а он зажмурился, чтобы не заплакать. На десять сантиметров дальше – и все… Понимаешь? Десять сантиметров и – другая жизнь. Необратимость.