Читать «Последний сейм Речи Посполитой» онлайн - страница 29

— Кто, говоришь ты, ждет меня? — спросил, остановившись вдруг, Север.

— Пан капитан Качановский с каким-то толстым господином.

Заремба пошел так быстро, что спутники едва поспевали за ним.

II

Перед боковым алтарем костела служилась обедня. Костел был пронизан золотистыми снопами солнечного света, кадильного дыма и волнующих звуков органа. Обедня служилась с музыкой, но без пения и особой пышности. Толстый ксендз-настоятель служил ее немного впопыхах, почему-то торопясь, и каждый раз, когда он поворачивался в сторону молящихся, глаза его с беспокойным любопытством бегали вокруг двух склоненных фигур, едва заметных из-за пюпитров и с виду как будто углубленных в молитву. Иногда же, возглашая какой-нибудь «Te Deum» или перелистывая страницы требника, он украдкой поглядывал подозрительно на лица богомольцев.

Не много их собралось в этот день: какие-то дамы в чепцах и фижмах восседали важно, точно нахохлившиеся индюшки, на передних скамьях, несколько горожанок в нарядных наколках и черных платках побрякивали четками, да еще несколько дородных баб, уставившись слезящимися глазами в ксендза, шептали вполголоса молитвы. Несколько старцев в кунтушах, точно для декорации, стояли перед алтарем на коленях, за ними — несколько мещанских кафтанов, а в глубине, под колоннами, жались к стене рваные сермяги, липовые лапти и простой городской люд. Какой-то старый нищий, постукивая костылями, пробовал протолкаться вперед, тыкая под нос коленопреклоненным богомольцам свою чашку для подаяния. Ксендз-настоятель грозно нахмурил лоб и чуть не обрушился на него с бранью. Раздражали его и сварливые, хотя сдержанные пререкания монахов, которые вместе с монастырскими мальчуганами, одетыми в бернардинские подрясники, увешивали большой алтарь цветами и коврами. Старик ксендз, казалось, был весь поглощен лихорадочным ожиданием чего-то, тщетно пытаясь уловить и связать редкие, долетавшие до него звуки сдержанного шепота.

— Нет, — шептал Ясинский, склоненный над раскрытым молитвенником. — Говорил мне Тенгоборский, секретарь сейма, что сегодняшнее заседание будет отложено на завтра. Нужно еще заготовить полномочные грамоты для делегации, которая должна вести переговоры с Бухгольцем, а к тому же Сиверс после вчерашних празднеств лежит в постели. Остальные тоже не прочь отдохнуть.

Заремба, опершись локтями о пюпитр и закрыв лицо ладонями, с жадностью слушал.

— Я получил спешную почту из Вильно и должен сейчас уехать. Вернусь через несколько дней.

Зазвенели пронзительно колокольчики, у многих богомольцев вырвался протяжный вздох, все приклонились к земле. Начался вынос даров.

Ясинский опустился на колено, придвигая одновременно Зарембе какую-то серую тетрадь.

— «Избранные места из сочинений китайского философа Гуда», — шепнул он чуть слышно.

Лишь когда стих звон колокольчиков и только орган продолжал свой торжественный гимн, Ясинский, придвинувшись еще ближе, прошептал:

— Это наш конспиративный катехизис. В приложении найдешь ключ к его пониманию и план расположения русских войск в окрестностях Гродно. Заучи его на память и уничтожь. Шпиков полным-полно на каждом шагу, неизвестно уже, кому верить. Смотри поэтому в оба. Депутатов из оппозиции избегай, за ними всегда следует бдительное око. Кривоуст Скаржинский под заботливой охраной, не может шагу сделать без ангела-хранителя. Строй из себя гуляку, ловеласа и с такими только знайся. Прежде чем подашь прошение, засвидетельствуй почтение Мошинскому; он числился когда-то помощником командира юнкеров и столько лет объедал нас, может быть, не откажет тебе в протекции.