Читать «Последний сейм Речи Посполитой» онлайн - страница 24

Складные лорнеты с одним стеклышком поднимались поминутно, направляемые на разных красавиц, язвительные же языки работали без устали.

— Неселовская! Вуаль и туника а-ля весталка! Ха-ха! А выглядит точно ключница, закутанная в грязные простыни.

— Или вот эта, Шидловская! Ее прическа а-ля антик похожа на взбитый сноп гороховой ботвы. Наверно, последняя плоцкая мода.

— Ожаровская выглядит сегодня совсем как старая, засиженная кушетка.

— Свой отвислый живот могла бы оставить дома. Смотреть противно.

— У Валевской нет ничего под туникой! Бесстыжая, показывает людям спину всю в струпьях, как ксендз дароносицу. Собаки взвоют от такого зрелища!

— Смотрите, у литовской маршалихи декольте от пупа до мягких частей.

— А трясутся они у нее позади, как будто хотят со стыда отвалиться.

— Не потеряла бы их, как старостиха Водзинская в Варшаве.

— Люлли! Какие жемчуга! Какой хвост поклонников! Парижская судомойка!

— Смотрите, камергерша Рудзкая со своей рябой обезьяной.

Заремба вздрогнул и стал прислушиваться с большим, чем прежде, вниманием, хотя сердце у него екнуло при долетевшем до него замечании.

— Это ее новый «друг»! Говорят, он потратил на нее уже триста тысяч дукатов. Выписывает из Парижа эстафетой наряды и лакомства.

— Кто-то, заслуживающий доверия, рассказывал, что она и другим не отказывает.

— Это из жалости, чтобы им в складчину легче было справиться с расходами. Бедная весталка, деньги сейчас нелегко даются, а камергер скуп.

Заремба корчился от бессильной злобы, но, заметив, что Ясинский развлекается с каким-то странным выражением в лице, снимая перстень с одного пальца и надевая на другой, подошел к нему и проговорил вполголоса:

— Какой красивый перстень!

Ясинский с предупредительной улыбкой подал ему перстень.

Перстень был золотой, фасона, как называли тогда, «римских всадников», с надписью «Надежной рукой», датой «3 мая» и выгравированными на внутренней стороне инициалами. Такие перстни носили в память конституции третьего мая.

Заремба вынул из кармана жилета такой же перстень и поднес к его глазам.

— Похож на ваш! — проговорил он тихо, с трепетом ожидая ответа.

И, услышав в ответ чуть внятный условный шепот, он подошел еще ближе и, шепнув тоже условные слова, назвал свою фамилию.

— Стань ко мне боком, смотри внимательно на публику и делай вид, будто мы незнакомы. Ты меня знаешь, юный военный? Из какой ты бригады?

— Из второй. Кто же из нас, бывших юнкеров, не знает вас, полковник! — радостно проговорил Заремба.

— Мой командир предупредил меня о твоем приезде.

— Он уже здесь, в Гродно?

Заремба смотрел на движущихся по залу гостей и, хотя увидал среди танцующих Изу, не тронулся с места, сознавая важность момента.

— Приедет на днях. Собирается Совет. Где начальник?

— Вероятно, уже на пути в Краков.

— А шпики искали его по всему Гродно и окрестностям.

— Было такое предположение, его, наверно, выдал Мерославский, остерегайтесь его; он ведет какие-то шуры-муры с Тарговицей. Предполагались большие дела. Мне нужно установить связь с Мадалинским и Гроховским.