Читать «Каменное сердце (сборник)» онлайн - страница 156

Денис Викторович Драгунский

– При чем тут? – сказал я. – Она хороший человек. Очень умная к тому же.

– Это хорошо, – сказал он. – Тогда крепко, по-дружески, пожми ее благородную руку.

И он ушел в свой кабинет.

Собственно, больше никаких разговоров на эти темы у нас не было. Ну, разве что иногда спрашивал: а ты в такую-то не влюбился?

Ах, да! Однажды на дачной аллее он увидел меня с Лялькой Овчинниковой, юной падчерицей знаменитого кинодокументалиста Кармена. Она была безумно хороша. Мы шли, взявшись за руки и время от времени целуясь. Вечером папа сказал несколько даже церемонно: «Благословляю ваш маленький роман».

Роман действительно оказался очень маленьким: месяц примерно.

Итак, во-первых, мне стало стыдно, что папа начал со мной этот стыдный разговор.

Но, во-вторых… мне стало еще стыднее, потому что у меня не было любимой женщины, а мне уже было шестнадцать, и я подумал, что у папы в этом возрасте, конечно же, была любимая женщина, любовница, баба или как там еще сказать – а я опозорился перед родным отцом.

– Ну, – сказал он. – Есть у тебя любимая женщина? – Он повторил эти слова с напором и выражением, обкатал их голосом: «лю-бии-мая жее-нщина» – наверное, чтоб я понял, что он в виду имеет. Чтоб не спросить то же самое попросту и грубо.

Но я все уже понял секунду назад.

– Нет, – сказал я.

– Угу (или «ммм», или «ааа…»), – сказал он, рукою взявшись за рычаг переключения передач – на двадцать первой «Волге» он был на рулевой колонке; потянув его на себя и вниз, включая первую передачу и тихонько трогаясь с места. – Ну, понятно…

Мы поехали дальше, к Пушкинской, потом к Маяковке, повернули налево на Садовое, к дому, и я думал, что вот, оказывается, как все просто. Будет у меня женщина («девушка», любовница, баба и т.п.) – и все будет хорошо…

Самое смешное, что поначалу именно так и было – первые полгода, наверное. Потом счастье возмужания ушло.

Тем более что на меня стал наступать мой двойник. «Денискины рассказы» набирали популярность год от года. К концу семидесятых подросли и повзрослели те, кого назвали Денисом в честь героя книжки. А когда я был маленьким, это имя воспринималось как нарочито простонародное. «Как странно Драгунский назвал сына, – говорили папины знакомые. – То ли Денис, то ли Герасим». В школе меня пару раз назвали Кузьмой. Но вот всё изменилось.

– Девочки! Минуточку! А вы знаете, кто это? – восклицал мой университетский приятель Саша Алексеев, когда мы июньскими ночами шатались по бульварам и, завидев компанию девиц на скамейке, тут же подруливали к ним. – Это же тот самый Дениска! Из рассказов! Денис Драгунский, Денис Викторович, он может паспорт показать. Вы читали «Денискины рассказы» Виктора Драгунского?»

Когда читали – мне было обидно.

Когда не читали – тоже.

Я ощущал свою вторичность. А если первичность, то никому не нужную. Кому интересно, что про Гамлета первым написал Саксон Грамматик, а про Ромео и Джульетту – Маттео Банделло? Я не сердился на папу. Но не могу сказать, что был рад и счастлив. Понимание того, сколь уникален и прекрасен этот опыт, пришло гораздо позже. Почти что, можно сказать, в старости.