Читать «К штыку приравняв перо...» онлайн - страница 30

После возвращения из тюрьмы Мирод продолжил переписку с интеллигенцией Абхазии. Письма были и от него самого, и от членов литературного кружка.

— В моем архиве самыми дорогими остаются письма Мирода Гожба, — сказал мне однажды писатель Алексей Гогуа. — В них отражено истинно народное мнение. Он откровенно говорил о достоинствах и недостатках каждого литературного произведения. Я знал, что эти письма очень искренни. Мнение таких людей, как Мирод, помогало мне в дальнейшем моем творчестве…

С Миродом был очень близок писатель Николай Хашиг Они дружили, часто встречались, обменивались впечатлениями о прочитанных книгах, о политической жизни Абхазии.

— Каждый приход Мирода ко мне или мой приход к нему домой для нас обоих был настоящим праздником Мы могли часами разговаривать Он мне открывал что-то новое, глубокое, чистое. Его интересовало буквально все. Если в нашей литературе появлялось талантливое произведение, радовался, как ребенок. Он умел делать правильные выводы из всего происходящего, — рассказывал Николай Хашиг.

После Отечественной войны в Абхазии Н. Хашиг издал книгу воспоминаний о Мироде Гожба.

Мирод не только переписывался с интересными людьми, но был непосредственно знаком с ними, общался, встречался. Многие приезжали к нему домой вместе с гостями Абхазии, чтобы показать им сердцевину абхазской деревенской жизни. Целый месяц в семье Мирода жил и Президент Абхазии Владислав Ардзинба. Об этом он вспоминал в нашей с ним беседе.

— Тогда я учился в Москве и приехал в Абхазию в экспедицию. Экспедиция проводилась в селе Хуап, и я жил в семье Мирода. Уникальная семья, с глубокими абхазскими традициями! Здесь я и работал, и отдыхал. Тогда б этой семье жил еще ученый Вячеслав Чирикба, который сейчас работает в Голландии. Он собирал абхазский фольклор. Мирод нам помогал в экспедиции, сопровождал нас, рассказывал разные старинные предания Нам было очень интересно общаться с ним мы у него очень многому научились. Однажды утром я вижу — Мирод собирается на свое поле. Я попросил его, чтобы он и меня взял помогать. «Да ты что, мои односельчане меня будут ругать, если узнают, что я ученого взял пахать», — возразил он. Но я все же его уговорил. И вот я сижу на арбе, держу палку, а Мирод идет перед буйволами. Пришли на поле. Здесь я стал перед буйволами, а Мирод взялся за плуг, и так мы работали до обеда. Обед нам принесли туда же, в поле. Редко приходилось мне есть с таким удовольствием. Когда собрались отдохнуть после обеда, Мирод показал на большое дерево, стоящее метрах в десяти от нас, и посоветовал сесть именно под ним, так как, сказал он, там более чувствуется ветерок и гораздо прохладнее. В этом весь он — заботливый и внимательный Поработали мы хорошо, однако на второй день Мирод все же не взял меня. Пребывание в семье Мирода оставило у меня такое сладкое воспоминание, словно я снова побывал в детстве или в сказке с прекрасной природой…