Читать «К штыку приравняв перо...» онлайн - страница 23

После заключения перемирия собралась небольшая группа бойцов и поднялась на сопку Ахбюк. Собрали останки погибших, обгоревшие кости, сложили в мешки и привезли в Гудауту. По этим костям определили приблизительно число погибших, но опознать, кто это был, не было возможности. Опознали лишь троих, убитых недалеко от вертолета во время отхода — их тела были целые.

30 июля 1993 года в Гудауте их всех хоронили. Это были страшные похороны — 17 гробов с обгоревшими костями, и неизвестно, где чьи Все родители надеялись, что их дети живы, хотя грузинский плен был хуже смерти. Так и осталось до конца невыясненным кто же именно погиб в вертолете, кто пропал без вести.

— Я задыхалась от рыданий, — вспоминала Фируза Чамагуа–Капба в беседе со мной. — Ко мне подходили люди, утешали, говорили, что мой Масик спасся, что он благополучно выпрыгнул, что он жив и обязательно найдется, но я уже никому не верила и даже не узнавала тех, кто разговаривал со мной. . Но надежда никогда не оставляет человека. Я не увидела моего сына мертвым, и другие, кто был с ним, тоже не видели — так, может быть, он действительно жив? — такая мысль стала приходить мне в голову, приходит и сейчас. Много раз обращалась я в комиссию по делам военноплен ных, но ничего обнадеживающего мне сказать не могли.

В годовщину гибели вертолета, 4 июля 1994 года, оставшиеся в живых бойцы батальона «Горец» и родители погибших отправились на высоту Ахбюк. Я с видеокамерой тоже была с ними. Пилотировали вертолет те же самые летчики, что и год назад, — Вячеслав Эшба и Нури Герзмаа. Это были очень тяжелые минуты.

Все надеялись найти какие–нибудь новые свидетельства трагедии. Фируза искала брелок с Десантным номером сына — 1006, но хотя родители и нашли несколько брелоков, этого номера среди них не было. А Юрий Гиндиа нашел номер 1113 и спросил.

— Вы не знаете, ребята, чей это?

И тут оказалось, что это был номер его сына Зурика Гиндия. Так стало известно еще одно имя сгоревшего в вертолете Юрий держал этот номер и смотрел на него так, словно нашел своего живого сына.

Там родственники и боевые друзья собрали четыре целлофановых пакета человеческих костей. Прах погибших на высоте Ахбюк был предан земле в Парке боевой славы в Сухуме.

— Они понимали, что идут почти на верную смерть, — продолжала свой рассказ Фируза — Но не дрогнули их сердца Они погибли как герои. И мы, живущие, не имеем права забыть их, забыть тот подвиг, который они совершили во имя Победы. И как бы мне ни было тяжело, я горда тем, что ее приблизил и мой сын, мой дорогой Масик. И все оставшиеся дни, которые мне • суждено еще прожить, я буду ждать и надеяться, что мой сын вернется…

Когда входишь в помещение газетно–типографского комплекса «Республики Абхазия», первое, что бросается в глаза, — это портрет красивого молодого человека. На нем он выглядит старше своих. лет, в жизни же, несмотря на немногословность и рассудительность, внешне он оставался совсем мальчишкой, только сфотографировался на паспорт — и началась война.. Он только успел улыбнуться миру, и ему пришлось бесстрашно шагнуть навстречу смерти и остаться навечно молодым и бессмертным.