Читать «Вексель судьбы. Книга 2» онлайн - страница 452

Но такая возможность вскоре представилась: ветеран заделался местным шансонье с неплохой и разнообразной программой, по первым своим концертам уже имел успех, начал сниматься на телевидении, однако в части нескольких песен из французского репертуара нуждался в содействии:

— Текст-то я по иностранным словам разучил и пропеваю вроде бы неплохо - но не везде могу зацепиться за смысл… Для тверского кабака такое сойдёт, а вот в Москве, боюсь, смеяться будут над ветераном…

— Никто не будет смеяться,— успокоил Алексей своего товарища, принимаясь за разбор стихотворного текста.

Это были знаменитые Les Feuilles Mortes [“Мёртвые листья” (фр.) - знаменитая песня, родившаяся из написанной в 1945 году музыки к балету “Свидание” Ж.Косма и с тех пор не покидающая репертуар французских шансонье] Жака Превера. В силу известных причин Алексей услышал эту песню лишь минувшим летом, и сразу же был поражён её созвучности со своим собственным внутренним миром. Удивляло, что трагически-отточенная мелодия середины сороковых по-прежнему продолжает волновать человеческие сердца. Но куда более поразительным было вспоминать, что в 1933 году молодой коминтерновец Превер в составе французской делегации посещал московскую школу, в которой Алексей заканчивал десятый класс, и они минут десять, уединившись за огромным бюстом Ленина в актовом зале, оживлённо болтали о поэзии и авиации, в довершение ещё и обменявшись свежими столичными анекдотами.

Алексей сразу понял, что исполнение этой песни способно открыть Ершову двери на большую эстраду, и потому сделал всё, что мог, чтобы тот наилучшим образом разобрался во французском оригинале и научился интонировать все его тонкости. На это ушло три дня, однако результат оправдывал усилия: отныне ветеран мог исполнять “Мёртвые листья” не только с московских подмостков, но также и перед публикой в Элизе-Монмартр, Плейеле и, возможно, в зале Корто.

Когда Ершов уехал, чтобы перезапустить дела, связанные с предстоящей свадьбой, в ушах Алексея ещё долго продолжал звучать его хрипловатый тёплый баритон под аккомпанемент нового концертного аккордеона, словно опевающий его собственную недавнюю историю:

Mais la vie sИpare ceux qui s’aiment,

Tout doucement, sans faire de bruit,

Et la mer efface sur le sable,

Les pas des amants dИsunis… [Жизнь разделяет тех, кто влюблён, тихо, без шума, и морской прибой смывает с песка следы возлюбленных, разлучённых навсегда (фр.)]

“Только вместо морского прибоя - в России снег, холодный синий снег должен заметать следы… Однако следы давно заметены, а вот снега по-прежнему нет,— рассуждал он, глядя в тёмное от ненастья окно.— Интересно, что означает это необычное для конца ноября отсутствие снега? Что у меня ещё есть надежда? Глупости. Или всё-таки - нет, не всё, может быть, потеряно, а моя хандра - лишь оттого, что я просто сильно устал?”

В самые последние числа месяца, наконец, похолодало, и земля начала понемногу белеть. Алексей встретил приход зимы с оживлением и интересом, поскольку перемены в природе могли вызвать перемены и внутри него самого. Правда, он не знал, нужны ли ему подобные перемены, или будет лучше, чтобы всё продолжало идти, как идёт,- бесстрастное созерцание и внутренний покой являлись неплохой альтернативой бурному прошлому, и не факт, что их следовало на что-то менять.