Читать «Воин Забвения. Гранитный чертог» онлайн - страница 213

Тело Могуты уже убрали и труп волкодава — тоже. Тихо хныкали дети, но по-прежнему держались поодаль, хоть и выглянули узнать, что случилось. Их ласково утешала старшая дочь старосты. Его жена, а теперь уже вдова, сидела на лавке, зажав в опущенных на колени руках полотенце со следами крови на нём. Отрешённым взглядом она уставилась на один-единственный осколок кружки под столом. Видно, сил убрать его уже не осталось. Удеса не сразу очнулась и подняла глаза на вошедшего Хальвдана, неловко придерживающего раненое предплечье.

— Давай перевяжу, — она встала и ушла в каморку за занавеской, но скоро вернулась с чистыми тряпицами.

Хальвдан с неохотой подошёл. Кто знает, не решит ли Удеса теперь отравить его сама. Женщины на многое способны.

— Мне жаль, — буркнул он, хоть и не чувствовал за собой вины.

Что-то сказать нужно было. Большая семья потеряла кормильца и защитника, первое время им придется тяжело. Но Могут решил, что кмети и воевода должны умереть — пусть и во благо деревни. Он поплатился за это. За измену его всё равно ждала смерть, не от руки Хальвдана, так от руки палача.

— Могута сам виноват. Я просила его не связываться с вельдами, — Удеса осторожно протёрла руку Хальвдана смоченным в тёплой воде полотенцем и начала перевязывать. — Он считал, что так защитит нас. Мне страшно, воевода. Всем страшно…

— Я понимаю.

* * *

Новый день встретил Гремячий Ключ непроглядным снегопадом, однако ветер стих. Дома тонули в слепой пелене и люди, растревоженные вестью о смерти старосты, плыли в ней, как призраки. Весь день продолжалась подготовка к погребению Могуты. Некоторые кмети по приказу Хальвдана помогали, носили дрова, укладывали их в краду. Другие остались сторожить Аксена, который на весть о гибели соратника как всегда промолчал.

Деревенские не роптали, лишь украдкой недобро оглядывали княжеских воинов, а в особенности Хальвдана. Иногда он слышал, как его обвиняют в смерти Могуты — сварливые бабы не торопились замолкать при его появлении — но никто не решался высказать обвинения в лицо. Потому что они все знали, какую цену староста хотел заплатить за их мнимую безопасность. Только признаться в этом никто не признается — расплаты не хочется никому. Да и вряд ли они догадывались, что вельдский жрец, скорей всего, всё равно расправился бы с ними. Потом.

К вечеру прояснило. Лишь солнце пошло на закат, местный волхв поджёг краду, и пламя заскакало, затрещало по сухим берёзовым поленьям. Старосту хоронили с почестями, как любого уважаемого человека. Другого просто уложили бы в землю с горстью монет и украшений. А Могута обращался пеплом на погребальном костре, как воин. Надо же.

Хальвдан смотрел на горящую краду, на вереницу рваных облаков, которые тлели в другом, закатном, костре, и ему вспоминалось, как хоронили его отца, погибшего в сражении. Пылающая ладья удалялась, уносимая ветром, и дым щипал глаза. Скоро она совсем пропала среди вздыбленных громадин фьордов. Звук погребальной песни вился над огненной в закатных лучах морской водой. Отец, уважаемый всеми ярл Карскур, уходил безвозвратно, но Хальвдан, маленький ещё тогда мальчик, верил, что он всё равно всегда будет рядом и поможет. А потом они встретятся снова в сияющем чертоге Праотца.