Читать «Рождественская оратория» онлайн - страница 143

— Недурственно. На каком языке вы пели?

— На шведском.

— Ну да. Мог бы догадаться. Нам бы в церковь такого, как вы. Раскочегарили бы тут все маленько. С нашей-то тетушкой не особо получается, я не хочу сказать ничего плохого, но она мало что умеет, а прежний органист на войне сгинул. — Он кивнул на свои брюки. — Новые совсем. Однако ж за тщеславие надо платить. Меня зовут Элиот, Стивен Элиот. К Рождеству освятим этот храм Господень. Вам нравится запах скипидара?

— Это ведь бальсовый скипидар, а у него запах приятный. Всю мою взрослую жизнь я работал с красками и тому подобным.

— Значит, вы отнюдь не беглый органист?

— В свое время замещал органиста.

— Вон как! И вам нужна моя помощь.

— Дело у меня чисто практическое. К душе отношения не имеет.

— Это вам только кажется. На люди-то можно выйти в таких брюках? Конечно, можно, — ответил он сам себе, надел их и жестом пригласил Сиднера пройти с ним.

Некоторое время пастор Стивен Элиот листал церковные книги.

— Маклер прав. Вот, нашел. Тесса переехала сюда шесть лет назад. И не так давно вышла замуж, за Чарлза Блейка.

— Не может быть, — сказал Сиднер.

— Тут так написано… Взгляните. Чарлз Блейк и Тесса Шнайдеман. Живут на Гленберви-стрит. Похоже, я сообщил вам дурную весть. Вы ее любите?

— Я никогда ее не видел.

— Может, чаю или стакан воды?

— Это очень длинная и тягостная история, — сказал Сиднер. — Собственно, с Тессой был знаком мой отец, они переписывались, еще до войны, вместе строили планы, но он умер, а она, как я слыхал, не выдержала крушения надежд на встречу и сошла с ума… Я думал, что смогу чем-нибудь помочь, — добавил он, срывая с себя венец святого, сдирая волосы, кожу, до чего же холодно быть скелетом!

Какой-то ребенок стоял в дверях и смотрел на него, он закрыл лицо руками, чтобы не напугать мальчонку.

— Тебя и сегодня вечером дома не будет? Мама спрашивает.

— Так надо, понимаешь? Подойди-ка, обними меня.

— Тебя все время нету.

— Завтра останусь дома, обещаю. Сбегай принеси стакан воды, будь добр.

Сиднер устыдился и, пока мальчик бегал за водой, поспешил надеть и кожу, и волосы, и что-то вроде улыбки, хотя был не вполне уверен, что она его собственная. Все теперь не по размеру, все вытянулось, пальцы не подходят к кожным перчаткам.

— У вас много детей?

— Трое.

— А у меня один, — сказал Сиднер. — Восемь лет ему.

— Тоже деликатный возраст, — отозвался Стивен Элиот. — Они переполнены любопытством, верят в жизнь, верят в нас, взрослых. — Он отошел к окну, выглянул наружу, потом резко повернулся к Сиднеру. — Возраст доверия чертовски короток. Многие даже в первые месяцы жизни не успевают в нем побывать. А ведь это важнейший период, когда закладывается фундамент всей будущей жизни. Дети похожи на яйца, лежащие на самом краешке лестницы, в зыбком равновесии. Отчего мы так неосторожны с детьми? Отчего так редко даем им время обрести веру? Пока они еще могут. Прежде чем бурное движение ворвется внутрь и омрачит обзор. Молодец, Пол, — перебил он себя, — дай стакан дяде. Он из Швеции, ты знаешь, где это?