Читать «Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен» онлайн - страница 29

– Сегодня на площади Благоденствия будет великое примирение. Там соберутся твои товарищи, с которыми ты вместе убил множество… попытался свергнуть нас. Но ведь это нонсенс! Даже они поняли, что мы хотим людям добра, лишь добра, только добра и еще столько добра, чтобы все были счастливы. Жить в гармонии и любви, верить и надеяться, получать все лучшее, что только можно – разве не это справедливо для любого человека?

Продавец пришел в себя. Он даже плюнул на газетную стопку, а после и высморкался на нее же.

– Справедливость? Сейчас я расскажу вам одну историю, – с кривой ухмылкой сказал Сеткин. – Мне было пятнадцать лет, когда я стырил у бати дозу и впервые ширнулся по-взрослому. Первый приход… м-да, такое не забывается. И вот аккурат в тот раз мне явился человек-пицца. Здоровенная такая пицца с рожей из пепперони и глазами-оливками. Человек-пицца сказал тогда всегда два слова – «расхерач их нахер».

– Но это ведь три слова, – поправила Сеткина Лучшая Подружка.

– Ты тупая гниложопая тефтелина с уродливыми баклажанами вместо сисек – это одно слово. Потому что даже одного слова слишком дохера для такой тупой гниложопой тефтелины, как ты, – огрызнулся Сеткин. Лучшая Подружка позеленела от злости, но промолчала.

– Так вот, – продолжил наркоторговец, – я не сразу понял, что человек-пицца имел в виду. Но после второй дозы ко мне пришел двухголовый заяц – одна башка волчья, а вторая, вроде, тоже волчья. «Расхерач их всех нахер ко всем херам» – сказал заяц. Тогда-то до меня дошло, о чем эти уроды толкуют. Нужно расхерачить. И я избран для этой миссии. Я – Избранный! Смекаете, шлюшки? Тут все четко и по справедливости. Если человек-пицца еще мог чего попутать – у него ж вообще вместо мозгов тесто, то заяц базар по любому фильтровал. Хана вам, Толстухи. Я всех вас расхерачу нахрен ко всем херам! Прямо сейчас, на глазах человека-пиццы и зайца – вон они, стоят, смотрят, ждут, паскуды.

– Это невероятно! – Вера всхлипнула. – Он говорит так, как будто под кайфом.

– А я и есть под кайфом, – Сеткин расплылся в улыбке, его глазки утонули в щеках. – Вы ж меня не обыскивали. Поверили на слово, что у меня ничего нет, лохушки. Я вас всех РАС-ХЕ-РА-ЧУУУ. Еще не забыли об этом, а?

– Какое жестокое разочарование, – Надя заплакала. – Мы всегда пытаемся сделать так, чтобы всем было хорошо, но все становится только хуже. Такое впечатление, что чем больше усердствуешь в добрых делах, тем больше зла прорастает. Это лишено логики, я ничего не понимаю. Ах, наверное, мне лучше всего просто взять и умереть.

А Любовь сказала:

– Надежда, не пори горячку. В мою смену никто тут умрет. Сеткина мы вылечим, хочет он того или нет. И артиста Канатова вылечим. Вообще всех вылечим. У нас будет самое здоровое государство в мире.

Сеткин молча привстал с дивана. Чуть не завалившись на бок, он спустил штаны, нагнулся и продемонстрировал Трем Толстушкам свой зад, раздвигая при этом ягодицы руками.