Читать «Битва за Кавказ» онлайн - страница 203

   — Может, добавить полевой артиллерии? — спросил начальник Генерального штаба Цейтцлер генерала Венцеля, на которого возлагалось проведение операции «Нептун».

   — Ничего не надо, сил достаточно, отрезал тот.

   — Сколько же дней вам потребуется, чтобы уничтожить плацдарм?

   — Два дня, — ответил, не задумываясь, Венцель.

С моря плацдарм блокировали флотилия торпедных катеров, итальянская флотилия в составе шести кораблей, подводная лодка, три корабля минной флотилии.

На рассвете 17 апреля началась эта пресловутая операция «Нептун». Она продолжалась три дня. Немцы делали всё, чтобы сбросить защитников в море, а потом победоносно рапортовать об успехе самому Гитлеру. Ведь у него 20 апреля день рождения! Однако все атаки отражались с большими потерями. 4-я горнострелковая дивизия сумела продвинуться на какой-то десяток метров...

21 апреля майор Генштаба Вагнер телеграфировал в Ставку: «Причины неудачи — исключительно упорное сопротивление противника. Местность похожа на крепость, поэтому ни авиация, ни артиллерия не дают эффекта. Бои такие же трудные, как под Севастополем».

Донесению не поверили, командировали второго специального офицера связи, полковника Цербеля. Он сделал такой вывод: «Продолжение атак бесцельно». Это означало, что операция «Нептун» провалилась.

В ходе ожесточённых боев пали смертью храбрых многие солдаты и офицеры. Погиб и прославленный командир десантников майор Куников. Ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Посёлок Станичка в Новороссийске назван в его честь Куниковкой.

Захваченный советскими войсками плацдарм юго-западнее Новороссийска вошёл в историю Великой Отечественной войны как символ непреклонности советских солдат в борьбе за свою землю, а город Новороссийск стал городом-героем.

Память ветерана

В послевоенную пору в Новороссийске жил участник боев на Малой Земле генерал Пашков. Автору повествования не однажды приходилось с ним встречаться. Этот рассказ о нём.

Александр Иванович проснулся от тупой ноющей боли в груди. Казалось, к сердцу подвесили булыжник, и, отягощённое грузом, оно билось с трудом, толчками. Он ясно ощутил эти толчки, глухие, затяжные и несильные. И ещё почувствовал на лбу холодную испарину.

Он торопливо протянул руку к тумбочке, нажал кнопку настольной лампы, схватил пузырёк. Отвинтив пробку, сбросил на ладонь горошину, заложил её под язык.

В прошлом году он уже перенёс инфаркт — «первый звонок» — и теперь опасался, как бы ненароком не «зазвонило» вновь. Случилось это внезапно, вскоре после смерти жены. Он пошёл умываться и лишь плеснул на лицо, как перед ним всё закачалось, поплыло. А что было дальше, — не помнил. Хорошо, что в этот день Никитична затянула с уборкой и ещё не ушла. Почти полгода пролежал он в госпитале...

Погасив лампу, Александр Иванович лёг на спину, ожидая, когда лекарство возымеет силу и заставит боль отступить.

На улице ещё горели фонари, и свет, пробившись сквозь неплотно завешенные на окне шторы, пролёг узкой полосой на полу и стене. Прошуршала автомашина, затем громыхнула дверца лифта.