Читать «Таинственная самка: трансперсональный роман» онлайн - страница 23

В перерывах между написанием доклада и гулянием по разным интернетовским форумам я стал раздумывать, какое вещество выбрать для грядущей психоделической практики. Мне хотелось попробовать датуру (она же дьявольская лилия), но всех волонтеров предупреждали об опасности подобного эксперимента из-за непредсказуемого соматического воздействия этого зелья, а рисковать собственным здоровьем мне никак не хотелось. ЛСД или псилоцибино-вые «магические грибы» представлялись чем-то слишком вульгарным, а ДМТ я фактически испытал во время описанного выше опыта с аяхуаско. Всякая же наркота, вроде опиума или морфия, вообще исключалась, как в связи с ее способностью создавать привыкание, так и вследствие психоделической неэффективности соответствующих препаратов. Поэтому я находился на некотором перепутье. В конце концов я решил отложить окончательный выбор до получения справки и представления соответствующей заявки в дирекцию.

Как-то оторвавшись от компьютера и осознав, что мой шейный остеохондроз значительно обострился из-за многочасовых сидений у монитора, я решил, что неплохо было бы навестить Сергея. Сказано — сделано. Я позвонил ему, и мы договорились встретиться у него дома около семи. Он попросил меня также прихватить с собой бутылочку типа кубинского рома или текилы. Ничего такого в приличном исполнении я не нашел и поэтому ограничился шотландским «Бифитером» — джином с британским йоменом-стражником на этикетке. Этикетка была знакома мне по дегустационному бару «Нектар» со студенческих лет (то есть года этак с 1980–1981) и вызывала самые положительные ностальгические эмоции. «Все мгновенно, все пройдет, что пройдет, то будет мило», — как прозорливо заметил в свое время поэт. В начале восьмого я оказался перед дверью квартиры Сергея, что в доме у Пяти углов. В руках я держал полиэтиленовый мешок с шотландским напитком и бутылкой швепса. Здесь, видимо, настала очередь прервать плавное течение повествования и рассказать немного о самом Сергее, в то время моем близком друге.

Как обычно, Сергей сразу же провел меня в маленькую комнатушку, служившую ему кабинетом. Он жил с женой и дочерью, но при мне они в этот самый кабинет никогда не заглядывали и, приходя к Сергею, я мог иногда и вовсе их с ними не встретиться. Как и всегда, я сел в кресло у окна, а Сергей разместился на старинном венском стуле напротив. Разлили джин, разбавили его швеп-сом. Для разминки поговорили об институтских делах, прошлись по ортодоксальности Альберта Аввакумовича, посплетничали о Пиковой даме и ее непрекращающихся атаках на секторальные чаепития. Потом — это было, кажется, под третью порцию джина — Сергей перешел к интеллектуальной части беседы. Начал он ни больше ни меньше как с недвойственности.

— Вот мы все привыкли называть «состояниями сознания», так ведь какое же это состояние сознания? Смотри, о недвойственности говорят обычно в нескольких смыслах: недуальность субъекта и объекта, недуальность мира и Абсолюта, недуальность «Я» и мира как Абсолюта. Первое и второе больше характерно для буддизма, третье и отчасти первое — для веданты. Понятия «сознание» и «недвойственность» так же совместимы, как «сухость» и «вода» или «дерево» и «железо». Contradictio in adjecto называется. Ведь все сознание и все его состояния покоится на двойственности субъекта и объекта! Так разве может сознание иметь какое-либо отношение к сознанию!