Читать «Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы» онлайн - страница 364

Гитлер бесновался. Всего несколько дней назад, первого июля, он созвал всех командующих армиями, командиров корпусов и других соединений, которым предстояло принять участие в этой операции, и самоуверенно заявил, что успех обеспечен. Затем он подписал обращение к войскам и приказал огласить его перед самым началом наступления во всех подразделениях ударных группировок.

«С нынешнего дня, — говорилось в обращении, — вы становитесь участниками великих наступательных боев, результат которых может решить войну. Ваша победа больше чем когда-либо убедит весь мир, что оказывать сопротивление немецкой армии — бесполезно. Мощный удар, который будет нанесен советским армиям, ошеломит их… И вы должны знать, что от успеха этой битвы зависит все…»

А тут вдруг такая неожиданность! Планы операции «Цитадель», на разработку которых пошло несколько месяцев напряженного труда, планы, в которые вложил весь свой талант стратега любимец фюрера, начальник генерального штаба сухопутных сил генерал Цейтцлер, планы, к осуществлению которых было привлечено почти девятьсот тысяч солдат и офицеров наземных войск, до десяти тысяч орудий и минометов, свыше двух с половиной тысяч танков и самоходных орудий, две тысячи самолетов и огромная масса прочей техники, — эти планы были сразу же разрушены решительным отпором и контрнаступлением Советской Армии на всех основных направлениях операции.

К неудачам на Восточном фронте, как нож в спину, добавилась еще одна: фашистскому режиму в Италии пришел конец.

Ставка Гитлера помещалась в Восточной Пруссии, и Эрих Кох, как гаулейтер этой части третьего рейха, постоянно находился вблизи своего фюрера и не раз испытывал на себе все последствия его неистовства.

Когда в конце июля Пауль Зиберт встретил своего приятеля майора фон Бабаха — адъютанта Коха, — тот на традиционный вопрос: «Как дела?» — махнул рукой и сухо ответил:

— И не спрашивайте. Шеф сам не свой. Мне от него достается на каждом шагу. Мотаюсь как полоумный то там, то здесь. Шеф сейчас в Кенигсберге, а меня послал сюда. Завтра выезжаю отсюда и не знаю, куда придется ехать послезавтра. Нет, Пауль, мне нечего завидовать. Да и на месте господина гаулейтера я не хотел бы сейчас быть. Чуть ли не ежедневно ему влетает от фюрера, точно он виновен в наших бедах.

— Представляю себе, — смеялся Николай Иванович, рассказывая об этой встрече, — как удивился бы майор, узнав, что его высокопочтенный шеф сыграл не последнюю роль в провале Курской операции! А как воспринял бы эту новость сам гаулейтер! Смог бы он оправдаться перед фюрером?

Но Коху не пришлось тогда оправдываться. Только через много лет после войны, в Варшаве, сидя на скамье подсудимых, этот гитлеровский сатрап узнал, что сам выболтал советскому разведчику Кузнецову тайну операции «Цитадель». Но это обстоятельство не спасло его от справедливого народного возмездия.