Читать «1917. Февраль – для элиты, Октябрь – для народа!» онлайн - страница 112

На чехов, как на основную антисоветскую силу внутри России, смотрели сразу после Октября 1917 года многие. Так, генерал-«корниловец» М.В. Алексеев, один из крупнейших «белых» лидеров, писал 8 ноября 1917 года из Новочеркасска генералу М.К. Дитерихсу:

«Прежде всего нужно направить всё что можно под благовидными предлогами с фронта… все чехословацкие полки, которые охотно свяжут свою судьбу с деятелями спасения России… Если вы можете оказать содействие под тем или иным предлогом, то положите прочное начало созданию здесь реальной силы».

Цитата любопытна вдвойне…

С одной стороны, она показывает, насколько «искренними» в «радении» о судьбах России были «белые» генералы. Ради уничтожения большевиков Алексеев был готов оголить фронт против немцев, снимая с него боеспособные чехословацкие полки. Чехи, правда, на Украине особо в бои с немцами не ввязывались, но порой огрызались, и это по тем временам было фактором немаловажным.

В то же время оценка Алексеева показывает, насколько слабыми были на рубеже 1917–1918 годов антисоветские силы сами по себе, если генерал видел основу боевого костяка «Белого движения» не в русских добровольцах, а в «чехословаках». Не случайным, значит, был крах Каледина.

Пожалуй, не случайным оказалось и то, что на Дону был сформирован Чехословацкий инженерный батальон, который принял участие в Первом Кубанском (Ледяном) походе, и 130 чехов были награждены орденами и медалями. Это косвенно наводит опять-таки на «американский след», поскольку Америку интересовало состояние экономики Юга России, в частности железных дорог, к которым США проявляли особый интерес не только в России, но и в послевоенной Германии, беря германские железные дороги под свой контроль.

В источниках говорится, правда, что чехи в Добровольческой армии к Национальной Раде (Совету) Масарика отношения не имели и прибыли в Новочеркасск из 8-й армии Юго-Западного фронта, которой ранее командовал Корнилов. Однако вряд ли чехи-антибольшевики, находившиеся тогда в России, не координировались из одного центра – формально национального, а фактически выполняющего директивы Соединённых Штатов Америки.

Вильсон манил чехов собственной государственностью, и, забегая вперёд, напомню, что после Первой мировой войны Америка действительно создала единую Чехословацкую республику. Этот государственный «новодел» был впервые развален незадолго до Второй мировой войны Гитлером на два государства: Имперский протекторат Богемия и Моравия и Словакия. Второй раз Чехословакию на Чехию и Словакию развалили чех Гавел и его американские патроны уже в «угаре» горбачёвской «катастройки».

Любопытное свидетельство по теме содержится в совместном «психологическом исследовании» психолога Зигмунда Фрейда и близкого к Вильсону политика Уильяма Буллита «Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США» (оно было написано в 1930-е годы, но опубликовано лишь в 1967 году). Направляясь на «мирную» Версальскую конференцию, Вильсон заявил о намерении отдать австрийскую Богемию чехам. Когда его спросили, а как быть с тремя миллионами богемских немцев, Вильсон ответил: «Три миллиона немцев в Богемии?! Любопытно! Масарик никогда не говорил мне об этом!». В одной короткой фразе соединилось сразу многое: и нравственный облик Масарика, и образовательный уровень Вильсона, и направленность мировой политики мировой имущей элиты. Ведь три с лишним миллиона судетских (богемских) немцев и впрямь были переданы союзниками в Версале под власть чехов, что стало одной из политических «мин» под мирную будущность Европы. Иными словами, чехи сыграли в ХХ веке роль исторических провокаторов дважды – второй раз между мировыми войнами, а первый раз – в России в 1918 году.