Читать «Удачная партия» онлайн - страница 83

И постепенно мысли, рождавшиеся в уставшем мозгу Эльвиры, стали совсем невнятными. Голова отяжелела, веки слипались. «Надо идти спать, — подумала женщина. — Интересно, который час?»

Но посмотреть на часы уже не было сил. Обволакивающая, словно туман, дрема была внезапно прервана жутким грохотом сорвавшегося с гвоздя медного таза. Эльвира Павловна встрепенулась: «Тьфу ты, господи!»

Она несколько секунд с расширенными глазами смотрела на таз и вдруг почувствовала страшную тоску. На самом деле сколь бы она в мыслях ни называла мужа недотепой, сколь бы она ни учиняла ему скандалы по тому или иному поводу, сколь бы ни ругалась и ни бранилась, без него она, как оказалось, не представляла своей жизни. И этот таз, как обычно сорвавшийся с гвоздя в самое тихое время, своим грохотом провозгласил великую истину, которая по каким-то причинам до сих пор оставалась тайной. Не уязвленное самолюбие, не обида, а любовь, обыкновенная человеческая любовь заставила эту уже давно не молодую женщину злиться, страдать, мучиться бессонницей и ждать. Ждать, что все будет как прежде, что вернется именно та жизнь, которую она несправедливо считала обычной и безрадостной.

Медный таз, с момента своего появления в доме служивший главным доказательством никчемности Аркадия Францевича, вдруг вызвал в душе Эльвиры Павловны совсем иные чувства. Этот таз, в котором никогда не варилось варенье, стал главным свидетелем нелегкого семейного счастья, которое, возможно, уже потеряно.

Перед мысленным взором Эльвиры вихрем пронеслись счастливые семейные дни. Оказывается, их было не так уж и мало. Так неужели все разрушено окончательно? Неужели ничего нельзя вернуть? Невольные слезы, словно ручьи, побежали из глаз, из груди вырвался стон, и Эльвира Павловна в порыве чувств бросилась к тазу и, словно самый дорогой и бесценный скарб, прижала его к груди.

— Ах, Кадик-Кадик! И где тебя черти носят?

Она не услышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Аркадий Францевич, робко переступивший порог собственного дома, с удивлением наблюдал эту темпераментную сцену.

— Я вернулся, Эличка, — сдавленным голосом произнес он. — Прости меня. Я вернулся.

Таз выскользнул из рук Эльвиры Павловны и с грохотом упал на пол.

— Соседи! — вжал голову в плечи Аркадий Францевич. — Давай, я сейчас же снесу этот таз в подвал.

— Нет, — улыбнулась сквозь слезы Эльвира Павловна. — Нет. Я завтра сварю в нем варенье.

Семейное примирение было бурным. Супругам уснуть удалось только под утро.

— Хорошо, что завтра суббота, — блаженно вздохнул Аркадий Францевич.

— Да, — согласилась Эльвира Павловна. — А я сегодня на работу не ходила.

— Почему? — удивился Ковард.

— Переживала. К Брыкзе твоему ходила. Пренеприятный тип.

— Да ладно, все! Давай больше не будем об этом.

— Давай. Спокойной ночи.

— И тебе спокойной ночи.

Вот уж воистину «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». В эту ночь и Эльвира Павловна, и Аркадий Францевич на широкой супружеской кровати засыпали абсолютно счастливыми.

Но так устроен человек, что всегда пытается искать лучше, чем хорошо. Последней осознанной мыслью Эльвиры в эту ночь была мысль: «Вот и хорошо. Завтра у меня свидание с Ферзем. Нужно под благовидным предлогом улизнуть из дома на пару-тройку часов». А последней мыслью Аркадия Францевича перед сном была мысль: «Как же хорошо ночевать дома! Это такое счастье! Интересно, а как там Татьяна? Обещала ждать… Нужно, наверное, как-нибудь заглянуть к ней в гости. Может быть, завтра?»