Читать «Загадки истории. Злодеи и жертвы Французской революции» онлайн - страница 205

Век Разума стремился проверить все – и государственное устройство в том числе – разумом. Вроде бы разумное требование. Но беда в том, что подобной проверки не смог бы выдержать никакой государственный строй.

Однако мы забежали далеко вперед, вернемся в предреволюционные годы.

Всеобщее отвращение к режиму…

Одна из важнейших предпосылок революции (опять-таки психологическая, но исключительно важная): революция обычно происходит тогда, когда все, происходящее в стране вызывает достаточно серьезное отвращение. Настолько серьезное, что даже те, кто прямо заинтересован в сохранении существующего режима, оказываются парализованы собственной антипатией к режиму и поэтому не оказывают серьезного сопротивления. Об этом писал, к примеру, свидетель Революции 1848 года А. де Токвиль.

И в результате многие из аристократов переходят на сторону революции. Одни делают это из высоких побуждений, как Лафайет; другие думают прежде всего о себе (как Талейран); а у многих, как у Мирабо, то и другое идет в сложном переплетении. Но так или иначе, правящий класс оказывается расколот.

Впрочем, большинство аристократов (или, как тогда говорили, «привилегированных») вели себя совершенно иначе. Но и здесь приходится констатировать: объективный фактор аристократических привилегий вел себя… как-то субъективно.

…и вера в его незыблемость

Все предреволюционные годы аристократия думала только о том, как бы расширить свои привилегии. «Какая безумная политика! – скажем мы. – Как можно было быть столь неосторожными?» Оказывается, можно.

Тут очень важную – и роковую – роль сыграло то, что династия столько времени просидела на троне, столько бед пережила благополучно. Потомки Гуго Капета занимали трон с 987 года – восемьсот лет, уникальный для Европы срок (дольше, кажется, только японские микадо).

Трудно было поверить, что этому придет конец. Ну да, есть трудности, есть кое-какие опасности, но «ничего серьезного династии угрожать не может», думали все. И раз так – можно безбоязненно расшатывать систему, расшатывать трон.

Под конец аристократы даже повели себя геройски. Принцесса Ламбаль вернулась из безопасной Англии, чтобы попытаться помочь королеве – и заплатила за это жизнью. В решающий день 10 августа немало «бывших» дворян вспомнили о том, что они – дворяне и явились ко дворцу, чтобы защищать короля.

Но было бы разумнее для них двумя-тремя годами раньше отказаться от части – только части! – своих привилегий. Но все мы крепки задним умом. Когда дворяне сплотились вокруг трона – было уже поздно.

К тому же главные действующие лица этой драмы слишком хорошо знали историю…

О том, как вредно знать историю

Карл I был вовлечен в деспотизм, потому что видел, что в правление его отца усилилась оппозиция. Людовик XVI видел, что Карл Английский погубил себя тем, что не шел ни на какие уступки, и потому решился сносить все. Карл X решил не уступать ни в чем, потому что знал, что уступки погубили его брата. Наконец, Луи-Филипп, который был хитрее их всех, погубил свою династию тем, что надеялся, что ему позволят править, нарушая смысл конституции, коль скоро он строго соблюдает ее букву.

А. де Токвиль