Читать «Приключения Гука» онлайн - страница 64

…Питер научился работать не столько ради рыбы, сколько ради моей похвалы и ласки. Теперь Питер в любое время суток вступает в разговор, испуская человекоподобные звуки и соблюдая правило „говорить — слушать“… Дошло до того, что Питер часто сам меня зовёт или первым заговаривает со мной, когда я рядом, и оказывается, что следующий за этим началом урок или разговор был, по существу, начат Питером…»

— Я совершенно заинтригован Питером. Что же ты, Дэвид, замолчал? Что там дальше? Я не припомню, чем закончился этот эксперимент.

— Сейчас… Вот, пожалуйста… Общие выводы о способности дельфина к обучению: «… Трудно подсчитать объём информации, воспринятой Питером во время этого эксперимента. Дельфины не только способны усваивать — они любят учиться, учатся быстро и освоили много такого, о чём мы не догадываемся. Приток информации ограничивается нами. Питер часто первый затевал игру с человеком, освоил новые звуки; он научился обучать меня, научился сдерживать свою энергию, учитывая мою человеческую природу… Питер усвоил, что можно доставить мне огромную радость, но может и рассердить меня…»

— Выводы Маргарэт очень любопытны…

— Особенно этот: «приток информации ограничивается нами»!

— Не только. Она приходит к убеждению, что дельфин понял, как можно обучить человека, огорчить его или доставить радость.

— Пожалуй, ещё немного, и мы придем к заключению, что весь опыт ставил не человек, а дельфин и что именно он, дельфин, изучал Маргарэт!

— Конечно, нет, опыт ставил человек, но в опыте участвовали человек и дельфин. Они жили бок о бок сто дней и за это время приобрели каждый своё; человек вынес своё суждение на страницы книги, а то, что узнал, понял дельфин, осталось его достоянием, нам оно неизвестно…

— С одной стороны, неизвестно, а с другой — кое-что мы знаем по тому, как менялось поведение Питера!

— Послушайте, я нашел интересное место! На этот раз пишет сам Лилли:

«Я глубоко убеждён, что если мы не будем работать с дельфинами уважительно, ласково, этично, они снова отвернутся от нас. Во времена Аристотеля или незадолго до этого дельфины явно „пришли“ к человеку. К 50-му году нашей эры, во времена римлян, они отвернулись от человека и не возвращались вплоть до нашего столетия… Во времена Аристотеля человек обратился к дельфинам. И лишь в этом столетии мы снова ищем с ними контакта. Я думаю, что обе стороны искали контакта друг с другом по меньшей мере дважды: один раз между V и II веками до нашей эры, второй раз — уже в XX веке… Дельфин может быть познавательной „ровней“ человеку, и, несмотря на это, психика его останется для нас странной и чуждой. Для понимания друг друга нам и дельфинам придётся переводить наши мысля на какой-то общий язык — на дельфиний и на человеческий…»