Читать «Тибетский лабиринт (новая версия)» онлайн - страница 7
Константин Геннадьевич Жемер
На столе – протяни только руку – лежит стопка толстых бумажных листов, сверху и снизу сдавленных деревянными дощечками. Стопка высотой с кувшин, шириной – в ладонь и длиной в три – такое в сумку не спрячешь, к сожалению…
– Я могу взять их? – с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросил Яков.
Лама, явно глумясь, пояснил:
– Дорогой друг, те, кто составил этот текст, давно ушли из нашего мира. А те, кто мог бы именовать себя их последователями, при тебе покинули монастырь. Что касается меня, то, если, вернувшись, не застану здесь ни
Как ушел лама – гость, погрузившись в пыльную древность, и не заметил. Изредка на страницах встречались рисунки, более походящие на чертежи. И, пусть он ни слова не понимал в написанном, но сами листы и замысловатая вязь знаков норовили схватить за руки и утянуть за собой в глубь веков. И, одновременно – в мир будущего.
Часть 1
Москва – Берлин
«…На Гималаях мы знаем совершаемое вами! Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы угадали эволюцию общины.
Знайте! Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, но теперь признаем своевременность вашего движения и посылаем вам всю нашу помощь. Знайте: многие построения свершатся в 28-36 годах. Привет вам, ищущим общего блага!»
Отрывок из послания Махатм, адресованного Советскому правительству и привезенного Н.К. Рерихом из Тибета в Москву в 1926 году.
Глава 1
Шаги на лестнице
11 апреля 1939 года. Москва.
Раньше это был чердак одного старинного дома на Таганке. Большой добротный чердак – обитель воркующих голубей и нахальных мышей. Но разве справедливо, когда подобные квартиранты вольготно располагаются на обширной территории, в то время как столица задыхается под тяжестью жилищного вопроса? Вот года три назад чердак и перестроили под жильё – вышло целых четыре комнаты с коридором. Одну из комнат профессор Харченко выхлопотал для Германа – мол, тому, как заведующему кафедрой, положена отдельная квартира. Выхлопотал не без помощи своего тогда ещё всесильного покровителя – Глеба Бокия.
Теперь уж нет на свете товарища Бокия – расстрелян в ноябре тридцать седьмого, как писала «Правда», «за предательство и контрреволюционную деятельность». Нет и Александра Васильевича Харченко, который испил ту же горькую чашу годом позже. Только о казни пожилого профессора не сообщали в газетах: просто однажды на лефортовском КПП у тёти Наташи не приняли передачу для мужа – верное свидетельство тому, что адресата больше нет в живых. А немного погодя сгинула и сама тётя Наташа.
