Читать «Тибетский лабиринт (новая версия)» онлайн - страница 19

Профессор уже собирался перейти к содержанию расшифрованной части тибетских текстов, но это, очевидно, не интересовало следователей, потому что вопрос толстяка внезапно прервал повествование:

– Не о той ли статье вы говорите, которую потом опубликовали в Германии?

Герман кивнул, хотел пуститься в объяснения, что разрешения на публикацию не давал, следовательно, никак к появлению статьи за границей не причастен, но осёкся, осенённый простой и здравой мыслью: очевидно, эти двое – настоящие гении своего дела. Непостижимо, как легко им удалось подобрать ключик к нему. Без всяких пыток, криков и давления на психику, задавая самые обычные, к слову сказать, весьма умные и точные вопросы, тактично уходя от неприятных для собеседника тем, следователи волшебным образом сумели подвести подоплёку под любое, самое немыслимое, обвинение. Тут тебе, пожалуйста, и отец – махровая контра, и дядя – враг народа, то же самое – Востриков. Добавляем троцкиста Блюмкина, тайное Братство Башни, немецкую разведку и получаем такой «букет», что можно «пришить» организацию Вселенского заговора. А ведь Герман, чёрт возьми, никакой не враг, а обычный гражданин, лояльный к Советской власти и убеждённый патриот своей страны. Более того – предвидя арест, он даже готовился отвечать на вопросы, многие из которых предугадал. Нет, определённо, кавказцы гениальны. Понятно, у них большой опыт работы да и общая удручающая обстановка допроса поспособствовала откровенности арестованного, но только опытом и обстановкой подобный результат не объяснишь – тут нужен великий талант, такой, что, будь эта парочка, к примеру, художниками, наверняка стоила бы в одном ряду с Рафаэлем и Леонардо…

– Хорошо, дорогой профессор, спасибо, что удовлетворили наше любопытство, – вежливо сказал щёголь. – Теперь мы с коллегой можем представиться. Я – Берия, Лаврентий Павлович, а это – товарищ Богдан Кобулов.

Глава 3

Крючок и червячок

12 апреля 1939 года. Москва.

На побелевшего Германа внимательно смотрели две пары глаз: одна – весьма доброжелательно, вторая – с лёгким недоверием. В свою очередь, профессор не отрывал взгляда от лица товарища Берия.

«Совершенно не похож на фото, что появлялось в газетах. Наверно, из-за сильной ретуши. Но почему же он замолчал? Неужели ждёт, когда я не выдержу напряжения момента и начну истерично каяться в несуществующих преступлениях? Не дождётся! Одно дело – согласиться с надуманными обвинениями под давлением, совсем другое – оболгать себя по собственной воле». С нарастающим раздражением, Герман почувствовал как у него начинает дрожать правое колено.