Читать «Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII» онлайн - страница 89

Прокопий Ляпунов был нравом крут, неуступчив; лукавить и лицемерить было не в его природе. Прямота и суровость мешали ему сходиться и ладить с людьми; он не разбирал знатных и незнатных, богатых и бедных — со всеми обходился одинаково властно и решительно. Все приходившие к нему по делам должны были ждать своей очереди, причем и для самых знатных людей исключения не делалось: им приходилось подчас подолгу стаивать у избы «начального русского человека». Многим было это совсем не по душе, и на него сильно роптали.

Герб дворян Ляпуновых

— Не по своей мере он поднялся и загордился! — говаривали недовольные.

Раздоры главных воевод и неправильная раздача поместий возбуждали общее недовольство. Тогда дворяне и дети боярские, приведшие земские ополчения, сообща написали челобитную к трем предводителям, чтобы они собрали думу и установили жить меж собой в любви и совете, всякое дело делать сообща, жаловали бы ратных людей по числу и достоинству, а не так, чтобы одни получали через меру, а другим не доставалось ничего…

Дума собралась 30 июня. Решено было восстановить приказы — большой, или разрядный, поместный, разбойный и земский. Первый должен был ведать все ратные дела и смотреть за тем, чтобы не были забыты заслуги убитых и изувеченных. Поместный приказ должен был утвердить порядок в раздаче поместий, «испоместить» служилых людей (дворян и детей боярских), разоренных и обедневших. Разбойный и земский приказы должны были ловить и судить воров и разбойников, оберегать земские выгоды. Это больше всего касалось казаков, которые своевольничали и грабили при сборе продовольствия по городам и волостям. Решено было не пускать одних казаков за кормами, а посылать с ними дворян и детей боярских, то есть земских людей. Это, конечно, очень не понравилось казакам.

Верховная власть вручалась трем воеводам: князю Димитрию Тимофеевичу Трубецкому, Ивану Мартыновичу Заруцкому и думному дворянину Прокопию Петровичу Ляпунову. Им вверялась печать; подпись их трех давала грамотам силу закона, но править самовольно, без земской думы, казнить смертью, ссылать в ссылку они не могли. Дума оставляла за собой право сменить их, если они не будут «радеть о земских делах и чинить правды». Этот приговор был подписан дворянами и детьми боярскими от двадцати пяти городов.